После нас хоть потоп

Грабовски Артур

Юлий напротив тут же спрятал в стакане свой нос. Дима обладал поразительным качеством принижать любые его достижения или таланты, впрочем, превозносить его он тоже умел мастерски.

– Чтобы получить доктора, надо долго преподавать, выступать на конференциях, публиковаться, – проговорил Юлий, – это не по мне. У меня несколько магистратур и… Что?

Дима добродушно смеялся.

– Ботаник, как и был, – проговорил он с улыбкой. – Двигаешь науку?

Юлий неопределенно повел плечами. Похвастаться здесь ему было нечем. Когда-то подающий большие надежды у преподавателей и родителей,

он в общем-то скорее их не оправдал. Не знающая покоя натура Юлия гнала его из одной области в другую, увлекала разными организациями и идеями. Научные статьи и конференции сменялись работой в рискованных проектах. Он успел побывать журналистом, лаборантом, организатором мероприятий, вел передачу о современной музыке на одном независимом радио (кстати говоря, в Германии), занимался рекламой, продвижением, социальной деятельностью и всем, за что с регулярностью цеплялся его острый ум. Его мотало из стороны в сторону, как и раньше. Ни о какой серьезной карьере в конкретной области говорить не приходилось.

Таким образом он, разменяв третий десяток лет, все еще находился в каком-то поиске своего пути – если смотреть на его историю со стороны. На деле же сам Юлий давно понял, что это и есть его путь – смена ориентиров и поиск нового. Он не был счастлив, потому что не умел быть счастливым. Все, что он умел – быть свободным и двигаться.

– Ты давно здесь? – решил он уйти от разговоров о себе.

– Без выездов – пять лет, – охотно отозвался Дима. – Берлин мне нравится.

– Ну да.

Было так странно просто сидеть в баре, пить пиво и вести праздные беседы. Последнее, что сохранила память Юлия о Диме, были ссоры, скандалы, вытрепанные с двух сторон нервы. Постоянное неудовлетворение и претензии. Теперь все это осталось в далеком почти призрачном прошлом. Спустя пятнадцать лет уже было поздно решать проблемы или выяснять, кто на самом деле тогда был больше виноват. Все это ушло слишком далеко и затерялось где-то во времени.

Кажется, Дима считал так же, потому что не стремился говорить о былом, да и говорить вообще. Он только смотрел на Юлия нечитаемым темным взглядом, явно ожидая следующего шага: слова или действия.

Но Юлию больше сказать будто бы было нечего. Даже удивительно, учитывая, сколько прошло лет, и сколько всего за эти годы он успел передумать. Проблема была в том, что это были не те мысли, которые можно было озвучивать при вот такой почти случайной встрече. Вероятно, их совсем не стоило озвучивать. Как и приходить сюда.

На языке вертелись глупые вопросы в духе: ты счастлив? У тебя кто-то есть? Как скоро ты забыл нас и начал новую жизнь? Ты искал меня в сети?

Юлий мотнул головой. Это все было не то и неправильно. Пора было допивать уже пиво и прощаться. Встреча спустя пятнадцать лет казалась бессмысленной. Она не давала ровным счетом ничего. И не могла ничего дать, поскольку не имела никакой толковой цели. Разговоры спустя пятнадцать лет? Артур был прав, утверждая, что сказать им с Димой друг другу нечего.

С Димой в принципе все всегда строилось не на разговорах. Юлий знал это, но намеренно гасил в себе другие порывы. Еще днем, при первой встрече, он мгновенно уловил то забытое чувство, тянущее жилы и выворачивающее наизнанку

внутренности. Желание. Он затолкал его как можно глубже, отгораживаясь сейчас от Димы бокалом. Он был здесь не за этим. Он хотел поговорить.

Однако разговор все так же не клеился, а Димин внимательный взгляд игнорировать не получалось. Юлий знал – еще пара минут такого молчания, и изображать непринужденность и равнодушие будет уже невозможно. Необходимо было что-то срочно сделать – найти тему для беседы, взять еще по пиву, попрощаться и уйти навсегда.

Юлий придвинул к себе тарелку «фиш энд чипс», которую заказал по приходу и о которой успел забыть. Оглянулся в поисках вилки.

– Вот, – Дима протянул ему приборы, взяв их с соседнего стола.

Юлий схватился за них, как утопающий за круг, но вместо стали внезапно почувствовал горячую кожу. Дима сцепил их пальцы и сжал. Юлий дернулся и застыл, пригвожденный его внимательным взглядом.

– Вот ты и попался, Юлик, – хмыкнул Дима, не отпуская его.

– Ничего подобного, – прошипел Юлий, поджимая губы, – больше я на это не клюю.

– На что? – Дима выгнул бровь.

Юлий не ответил, вырвал руку и демонстративно обтер пальцы салфеткой. Он буквально кожей чувствовал, как Дима начинает закипать. Кое-что не менялось.

– Здесь душно, – Юлий откинулся на спинку стула, лениво огляделся. – Хочу курить.

Не дожидаясь ответа, он встал, захватил свой стакан и вышел из бара. Нужна была передышка, брейк, свежий воздух – что угодно, чтобы унять заходившееся сейчас в бешеной скачке сердце.

Какой-то неполный стакан пива и прикосновение руки – серьезно?!

Юлий был готов разбить стакан себе об голову, если бы это добавило туда немного мозгов. Вместо этого он допил, поставил стакан на подоконник бара, достал сигарету и прикурил, мимоходом отмечая, что пальцы подрагивают, хотя вечер был теплый. Чудесно. Дверь хлопнула – Юлию не надо было оборачиваться, чтобы знать – Дима вышел вслед за ним. Он по-прежнему чувствовал его взгляд кожей, даже если был одет в несколько слоев одежды и в теплую куртку.

Юлий курил, глядя в пространство. Рядом щелкнула зажигалка и потянулась вторая струйка дыма.

– Не думал, что еще увижу тебя, Юлий, – неожиданно признался Дима.

– Я тоже не думал.

Юлий резко повернулся к нему, оглядел. Дима перед ним стоял в распахнутом пальто, поверх которого небрежно и вместе с тем элегантно висел шарф. Настоящий житель Европы – никакой не криминальный завхоз из общаги.

«Если бы раньше…»

Юлий сам оборвал эту мысль. В основе их разногласий никогда не стоял социальный статус или деньги.

– Когда ты улетаешь? – спросил тем временем Дима.

– Завтра, – быстро соврал Юлий, все еще не решаясь ни на какой шаг.

– Как и раньше – все скачешь туда-сюда, Юленька? – Дима оскалился. – До моего дома пятнадцать минут пешком.

–Хорошо.

Юлий ответил быстрее, чем того требовали правила приличия. Будто уже сам Дима мог передумать и уйти без него. Тот только покачал головой с улыбкой и щелчком отправил окурок в свободный полет.

– Пошли, – бросил он и, не оглядываясь, быстро зашагал прочь от бара.

***