После падения

Тодд Анна

В понедельник утром будильник звонит на десять минут позже обычного, поэтому мое утро проходит суматошно. После душа и быстрого макияжа бужу Хардина и включаю фен.

– Который час? – стонет он.

– Шесть тридцать. Мне надо высушить волосы.

– Шесть тридцать? Нам надо быть там только в девять, ложись обратно.

– Нет, мне все равно придется делать укладку, и я хочу кофе. Надо выйти в семь тридцать, дорога – сорок пять минут.

– Ты будешь там на сорок пять минут раньше, тебе надо выходить

в восемь.

Хардин закрывает глаза и зарывается в подушку.

Не обращая внимания, я включаю фен, и он закрывает голову подушкой. Причесавшись, сверяюсь с ежедневником, чтобы убедиться, что я ничего не пропустила.

– Ты собираешься пойти на занятия отсюда? – спрашиваю я Хардина, одеваясь.

– Да, наверное, – он вылезает из кровати. – Можно взять твою зубную щетку?

– Э-э, думаю… на обратном пути куплю себе новую. – Никто и никогда не просил мою зубную щетку. Представляю себе, как засовываю ее в рот после того, как он почистил зубы, и не нахожу в этом ничего хорошего.

– Я же говорю: не стоит выходить из дома раньше восьми. Подумай о том, что бы ты успела сделать за тридцать минут, – уговаривает он.

Смотрю на него, на соблазнительные ямочки на щеках, замечаю, как скользят его глаза по моему телу. Взгляд скатывается на выпуклость на его трусах, и мне сразу становится жарко. Пальцы останавливаются на кнопках рубашки: он не спеша пересекает комнату и встает позади меня. Я знаком прошу застегнуть юбку, и он выполняет, нежно касаясь моей кожи пальцами.

– Мне пора. Надо еще выпить кофе, – нервно говорю я. – А что если пробка? Авария? Я могу проколоть шины, или закончится бензин. Я могу заблудиться или не найти место для парковки. Что если я припаркуюсь очень далеко, и нужно будет много пройти пешком, я вспотею и придется будет на несколько минут…

– Успокойся, детка. У тебя будет нервный срыв, – тихонько дышит мне на ухо Хардин.

Я смотрю на него в зеркало. Он так красив! Заспанный, он еще изящнее.

– Ничего не могу поделать. Эта стажировка много значит для меня. Я не могу рисковать.

Я жутко нервничаю. После первого дня будет легче, когда я узнаю, чего мне ждать и как планировать неделю.

– Ты же не хочешь показать там свое волнение, они живьем съедят тебя, – он несколько раз целует меня в шею.

– Все будет нормально.

Надеюсь. От его теплого дыхания по коже бегут мурашки.

– Я помогу тебе расслабиться, – говорит он низким, сонным голосом.

– Я…

Он проводит пальцами по моей ключице вниз, к груди. Я вижу его взгляд в зеркале и пораженно охаю.

– Пять минут? – одновременно спрашиваю и прошу я.

– Мне достаточно.

Я хочу развернуться, но он останавливает меня.

– Нет, я хочу тебя видеть, – мурлычет он мне в ухо.

Знакомое чувство внизу живота. Глотаю слюну, и он откидывает мне волосы за спину.

Его рука тянется под подол длинной юбки.

– Хорошо еще, что ты не надела колготки. Надо сказать, я обожаю эту твою юбку, – он поднимает ее к поясу, – особенно сейчас.

Я слежу за его руками в зеркале, и мой пульс учащается. Засовывает мне в трусы прохладные пальцы. Я чуть дергаюсь, и он смеется, уткнувшись мне в шею. Другой рукой он держит меня за грудь, прижимая к себе. Наблюдая за его действиями, я открываю в своих мыслях такое, о чем никогда не догадывалась. Его пальцы медленно двигаются внутри меня, он нежно целует меня в шею.

– Посмотри, как ты прекрасна, – шепчет он.

Я смотрю на себя в зеркало, с трудом узнавая в отражении себя. Щеки ярко горят, взгляд дикий. Юбка смята на бедрах, и пальцы Хардина двигаются внутри меня, я выгляжу по-другому… сексуальнее. Я вижу, как напрягается мой живот. Хардин продолжает эту прекрасную медленную пытку, и я закусываю губу, стараясь сдержать стон.

– Открой глаза, – приказывает он.

Мой взгляд встречается с его – и я уже на седьмом небе, а Хардин, стоя за моей спиной, смотрит, как я содрогаюсь от его прикосновений.

– Молодец, детка, – шепчет он, обнимая меня крепче.

Не в силах больше смотреть, я кричу его имя. Когда я снова открываю глаза, Хардин целует меня в висок, заправляет за ухо локон и одергивает мне юбку. Я оборачиваюсь к нему и смотрю на часы. Только семь тридцать пять.

Ему действительно хватает пяти минут, думаю я про себя и улыбаюсь.

– Видишь, ты уже гораздо спокойнее и готова работать на корпорацию «Америка», правда? – Он просто сияет, гордясь собой, но я не считаю, что это плохо.

– Да, правда. Но ты заставляешь американцев дрожать, – шучу я, хватая сумку.

– Я не обещал, что будет иначе, – говорит он. – Последний раз предлагаю тебя подвезти. Но так как моя машина не здесь, могу отвезти тебя в твоей.

– Не надо, но все равно спасибо.

– Удачи. Я в тебя верю.

Он вновь меня целует, и я ухожу, оставив его в комнате.

Сегодняшнее утро оказалось долгим, несмотря на то что будильник прозвенел на десять минут позже. Дорога свободна, и я подъезжаю к стоянке всего в восемь тридцать. Я решаю позвонить Хардину, чтобы убить время.

– Как дела? – спрашивает.

– Я уже приехала. – Представляю себе его самодовольство.

– Я же говорил. Ты могла бы задержаться еще на десять минут и сделать мне минет.

Я хихикаю.

– Ты такой извращенец, с самого утра.

– Да, я последователен.

– С этим не поспоришь.

Некоторое время мы подкалываем друг друга, а затем мне пора идти.

Поднимаюсь в офис Кристиана Вэнса и называю женщине в приемной свое имя. Она звонит куда-то и через несколько минут широко улыбается мне: