После падения
Шрифт:
Я хочу знать, что будет дальше, хочу коснуться каждого сантиметра его тела. Но Карен, наверное, все приготовила и может прийти к нам в любой момент. Надо сказать, что пора выходить из душа, но так трудно сосредоточиться, когда перед глазами – его голое тело. Протягиваю руку и сжимаю его член. Хардин смотрит, как я медленно двигаю кистью.
– Тесс, – стонет он, прижавшись головой к кафельной плитке.
Я продолжаю двигать рукой, желая снова слышать его стон. Мне нравится, как он это делает. По нам струится вода, помогая моей руке скользить.
– Ты не представляешь, что заставляешь меня чувствовать.
Его взгляд меня несколько беспокоит, но то, как стискиваются челюсти, и полуопущенные веки понимаю, что он хочет, чтобы я продолжала. Мои пальцы трутся о головку его члена, заставляя его вскрикивать.
– О черт, я сейчас кончу!
Я чувствую, как по моей руке течет теплая струя, смешиваясь с горячей водой, и не могу не смотреть туда, пока его семя полностью не смывается. Хардин, задыхаясь, наклоняется и целует меня в губы.
– Восхитительно, – шепчет он.
После того, как я полностью помыта, спокойно, если не считать возбуждения от прикосновений Хардина, наскоро вытираюсь, надеваю спортивные штаны и футболку, потом расчесываю волосы и собираю их в хвост. Хардин обертывает полотенце вокруг талии и стоит у меня за спиной, глядя в зеркало. Он так здорово выглядит, и мне кажется, что мы идеально подходим друг другу.
– Эти штаны все портят, – говорит он.
– Ты, как всегда, неисправим, – дразню я, и он кивает.
Только оказавшись на кухне, понимаю, как нас выдают мокрые головы. Всем очевидно, что мы мылись вместе. Хардину, видимо, все равно, но он просто невоспитан.
– Есть немного сэндвичей, – весело говорит Карен, указывая на тарелку рядом с Кеном, перед которым высится стопка каких-то бумаг.
Кажется, она не удивляется или делает вид, что ей все равно; моя мама просто потеряла бы дар речи, узнай она, чем я только что занималась. Особенно с Хардином.
– Большое спасибо, – говорю я.
– Я здорово провела сегодня время, Тесса, – говорит Карен, и мы снова обсуждаем теплицу, раскладывая сэндвичи по тарелкам.
Хардин ест молча, время от времени поглядывая на меня.
– Может, еще поработаем в следующие выходные? – предлагаю я и тут же со смехом исправляюсь. – То есть через выходные, конечно.
– Да, обязательно.
– Э-э, у вас будет тематическая свадьба или типа того? – прерывает нас Хардин.
Кен отрывается от своей работы.
– Ну, не то чтобы тематическая, мы будем в черном и белом, – отвечает Карен, нервничая.
Я уверена, он не спрашивал о свадьбе с того момента, как Кен сообщил ему об этом.
– А. Так что мне нужно будет надеть? – неожиданно спрашивает он.
Вижу реакцию отца – и мне хочется расцеловать Хардина.
– Ты придешь? – спрашивает Кен удивленно и обрадованно.
– Да… наверное. – Хардин пожимает плечами, снова кусая бутерброд.
Карен и Кен обмениваются улыбками, затем Кен встает и подходит к нему.
– Спасибо, сынок, это много значит для меня. – Он похлопывает его по плечу. Хардин застывает, но отвечает ему легкой улыбкой.
– Это отличная новость! – восклицает Карен, хлопая в ладоши.
– Да уж, – бубнит Хардин.
Я пододвигаюсь к нему и под столом сжимаю ему руку. Никогда не думала, что мне удастся заставить его согласиться прийти на свадьбу, не говоря уж о том, чтобы самому сказать об этом Карен и Кену.
– Я тебя люблю, – шепчу я ему на ухо, когда они отворачиваются.
Он улыбается и тоже сжимает мне ладонь.
– Как твоя учеба, Хардин? – спрашивает Кен.
– Хорошо.
– Я заметил, ты снова поменял свои курсы?
– И что?
– Ты все еще собираешься специализироваться на английском? – продолжает Кен, приободрившись.
Хардин, судя по всему, начинает раздражаться.
– Да.
– Замечательно! Я помню, когда тебе было десять, ты каждый день читал «Великого Гэтсби». Я знал, что ты увлечешься литературой.
– Что? Ты это помнишь? – мрачно спрашивает Хардин.
Я сжимаю ему руку, давая знак не раздражаться.
– Да, конечно, – отвечает Кен спокойно.
Ноздри Хардина расширяются, он прищуривается.
– Мне трудно в это поверить. Ты был постоянно пьян и, насколько я помню, порвал эту книгу в клочки, когда я споткнулся и пролил твой виски. Так что не пытайся предаваться совместным воспоминаниям, если не знаешь, о чем, твою мать, говоришь.
Он встает, и мы с Карен ахаем.
– Хардин! – говорит Кен, когда он выходит из комнаты.
Я бегу за ним и слышу, как Карен кричит на Кена:
– Тебе не следовало так далеко заходить, Кен. Он только согласился прийти на свадьбу! Я думала, мы договорились действовать постепенно! Надо было оставить его в покое!
И в перерывах между фразами слышны рыдания.
Глава 72
Хардин хлопает дверью спальни, когда я поднимаюсь по лестнице. Я поворачиваю ручку, ожидая, что она закрыта, но дверь поддается.
– Хардин, ты как? – спрашиваю я, не зная, что еще сказать.
В ответ он хватает с тумбочки лампу и швыряет ее в стену. От удара стекло разлетается по всей комнате. Отскакиваю назад, непроизвольно вскрикивая. Подойдя к столу, он отрывает от компьютера небольшую клавиатуру и кидает ее туда же.