После ссоры
Шрифт:
– До того, как моя жизнь покатилась ко всем чертям? – слегка ухмыляюсь я, и он с улыбкой кивает.
– Вообще-то, я думала, что могу побыть в квартире, раз Хардин завтра уезжает… а потом перееду в общежитие – надеюсь, это случится до его возвращения. А если нет, я всегда смогу вернуться в это милое жилище.
Не могу не посмеяться над тем, в какой нелепой ситуации я оказалась.
– Да… хорошая идея, – говорит Лэндон, не отрывая взгляд от телевизора.
– Думаешь? А вдруг он туда заявится?
Он по-прежнему пялится в телевизор, но говорит:
– Он ведь будет в Лондоне, так?
– Да. Ты прав. И квартира к тому же арендована на мое имя.
Мы с Лэндоном смотрим телик и говорим о том, что Дакота уезжает в Нью-Йорк. Если она решит остаться там, то в следующем году он переведется в Нью-Йоркский университет. Я рада за него, но не хочу, чтобы он уезжал из Вашингтона, – хотя ему об этом, конечно, не говорю. Лэндон сидит у меня до девяти, а после его ухода я забираюсь в постель и читаю, пока не начинаю засыпать.
На следующее утро собираю вещи, чтобы поехать в квартиру. Не могу поверить, что я действительно возвращаюсь туда, но вариантов у меня немного. Я не хочу стеснять Лэндона, я точно не желаю ехать к матери, а если останусь здесь, то скоро потрачу все деньги. Я чувствую себя виноватой, что не еду к маме, но всю неделю выслушивать ее ехидные замечания – это не для меня. Может, я все-таки навещу ее на Рождество, но точно не сегодня. У меня еще пять дней, чтобы все решить.
Я завиваю волосы и крашусь, а потом надеваю темные джинсы и белую рубашку с длинными рукавами. Вылезать из пижамы не хочется, но мне надо заехать в магазин, чтобы купить продукты на несколько дней. Если я съем то, что лежит в холодильнике у Хардина, то он поймет, что я была там. Я складываю вещи в сумку – у меня их не так много – и спешу к машине, которую, к моему удивлению, пропылесосили, и теперь внутри пахнет мятой. Хардин.
Когда я иду к магазину, начинает валить снег. Я покупаю столько еды, чтобы ее хватило до Рождества – пока буду решать, где провести праздник. Стою в очереди и представляю, что подарил бы мне Хардин. Подарок на день рождения оказался таким полезным; как знать, что еще он мог бы придумать. Надеюсь, это было бы что-нибудь простое, не слишком дорогое.
– Вы думаете подходить? – рявкает сзади женский голос.
Я поднимаю взгляд и вижу, что на меня нетерпеливо смотрит кассир. Я даже не заметила, как двигалась очередь передо мной.
– Извините, – бормочу я и выкладываю продукты на ленту.
Когда я заезжаю на парковку перед домом, сердце начинает бешено стучать. Вдруг он еще не уехал? Сейчас только полдень. В отчаянии я оглядываю всю стоянку, но его машины нигде нет. Наверное, поехал на ней в аэропорт и оставил ее там.
Или его отвезла Молли.
Подсознание не знает, когда нужно заткнуться. Как только я понимаю, что его точно нет, я паркуюсь и выхожу, забрав пакет с продуктами. Снег идет все сильнее и уже тонким слоем покрывает машины. По крайней мере, скоро я окажусь в теплой квартире. Дойдя до квартиры, глубоко вздыхаю, открываю дверь и захожу внутрь. Мне здесь очень нравится, это идеальное место для нас… то есть для него… или для меня – одной.
Я открываю шкафчики на кухне и холодильник. К моему удивлению, все забито едой. Наверное, Хардин совсем недавно ходил в магазин. Я засовываю свои продукты туда, где осталось место, и снова спускаюсь к машине, чтобы забрать остальные вещи.
Не могу перестать думать о том, что сказал Лэндон. Я поражена тем, что Хардин решил у кого-то попросить совета и что Лэндон прямо заявил, что, по его мнению, Хардин любит меня, я старалась не думать об этом, опасаясь пустых надежд. Если я позволю себе поверить в то, что он действительно меня любит, станет только хуже.
Вернувшись в квартиру, запираю дверь и отношу сумки в комнату. Я достаю почти всю свою одежду и вешаю в шкаф, чтобы вещи не слишком помялись – в шкаф, который мы должны были использовать вместе, и эта мысль для меня, словно нож по сердцу. Слева висит только несколько пар его темных джинсов. Я едва сдерживаюсь, чтобы не повесить на вешалки его футболки – они всегда немного помятые, хотя даже в них он выглядит идеально. Мой взгляд падает на строгую черную рубашку, одиноко висящую в углу; ее он надевал на свадьбу. Я спешу поскорее развесить одежду и отхожу от шкафа.
Варю пасту и включаю телевизор. Делаю звук погромче, чтобы было слышно даже из кухни, – показывают старую серию «Друзей», которую я смотрела, наверное, раз двадцать. Загружая посудомойку, я повторяю реплики вместе с героями; надеюсь, Хардин этого не заметит, но я терпеть не могу, когда в раковине стоит грязная посуда. Я зажигаю свечу и протираю столешницу. Сама не замечаю, как начинаю подметать полы, пылесосить диван и заправлять постель. Когда вся квартира сияет чистотой, я стираю кое-что из своих вещей и складываю одежду, которую Хардин оставил в сушилке. Сегодня самый спокойный и приятный день за всю последнюю неделю. И он остается таким, пока я не слышу голоса в коридоре и не замечаю, как медленно поворачивается дверная ручка.
Черт! Он все-таки здесь. Почему он всегда появляется, когда приезжаю я?! Надеюсь, он все же дал ключи кому-нибудь из друзей, чтобы они присмотрели за квартирой… Может, это Зед пришел с девушкой? Кто угодно, только не Хардин – пожалуйста, только не Хардин.
Внутрь заходит женщина, которую я никогда раньше не видела, но каким-то образом я сразу понимаю, кто она. Она очень красивая, и сходство нельзя не заметить.
– Ого, Хардин, как тут замечательно! – говорит она, и ее акцент сначала кажется таким же непривычным, как и у ее сына.
Этого. Не. Может. Быть. Я выставлю себя полнейшей идиоткой перед мамой Хардина – разложила еду по всей кухне, загрузила вещи в стиралку и надраила квартиру. Когда она смотрит на меня, я в панике замираю на месте.
– Ой, ну надо же! Ты, наверное, Тесса! – Она улыбается и спешит ко мне.
Хардин переступает через порог и, склонив голову набок, роняет ее чемодан с цветочным узором. На его лице отчетливо читается удивление. Я отвожу от него взгляд и перевожу внимание на женщину, которая тянется обнять меня.