После ссоры
Шрифт:
На мгновение почувствовав облегчение от того, что теперь рассказ Хардина совпадает с историей Молли, я тут же возмущаюсь его отношением к этой ситуации: по его словам, не узнай я о споре, все было бы прекрасно.
– Хардин, это ты все испортил. Они просто рассказали мне об этом, – напоминаю я.
– Я понимаю, Тесса, – раздраженно отвечает он.
– Понимаешь? Действительно ли ты понимаешь? Потому что ты мне так ничего и не сказал по этому поводу.
Хардин резко подбирает под себя ноги.
– Я говорил, и я даже плакал, черт возьми.
Чувствую, что мрачнею.
– Во-первых, ты должен перестать так выражаться. А во-вторых, это было всего один раз. Только один раз ты хоть что-то сказал мне. И сказал не так уж много.
– Я пытался поговорить с тобой в Сиэтле, но ты не хотела. Да и все это время ты меня игнорировала – и когда же я должен был сказать все тебе?
– Хардин, дело в том, что если мы хотим как-нибудь сдвинуться с этой точки, ты должен открыться мне, я должна знать, что именно ты чувствуешь, – объясняю я.
Он сверлит меня взглядом своих зеленых глаз.
– А когда я смогу услышать о твоих чувствах, Тесса? Ты прячешь их так же, как и я.
– Что? Нет… Ничего я не прячу.
– Еще как прячешь! Ты тоже ни слова не сказала о том, что думаешь обо всем случившемся. Ты лишь повторяешь, что все кончено. – Он машет на меня рукой. – Но все же ты здесь. Это несколько сбивает меня с толку.
Мне нужно обдумать то, что он сказал. В голове столько мыслей, что я пока не сумела поделиться с ним ни одной из них.
– Я и сама сбита с толку, – говорю я.
– Я не умею читать мысли, Тесса. Что сбивает тебя с толку?
В горле появляется комок.
– Все это. Мы. Я не знаю, что делать. С нами. С твоим предательством. – Мы только начали этот разговор, а я уже готова расплакаться.
– Что ты хочешь сделать? – немного грубо спрашивает он.
– Я не знаю.
– Нет, знаешь, – возражает он.
Мне надо многое услышать от него прежде, чем я буду уверена в том, что я хочу.
– А что ты хочешь?
– Я хочу, чтобы ты осталась со мной. Хочу, чтобы ты простила меня и дала мне еще один шанс. Я знаю, что уже просил тебя об этом, но я прошу снова: пожалуйста, дай мне еще шанс. Я не могу без тебя. Я пытался, и я знаю, что ты тоже пыталась. Мы можем быть только друг с другом. Либо вместе, либо поодиночке – и ты это тоже понимаешь.
Он замолкает. Его глаза блестят, а я вытираю слезы.
– Ты сделал мне так больно, Хардин.
– Я знаю, детка, я знаю. Я бы отдал что угодно, лишь бы все исправить, – говорит он, а потом смотрит на кровать со странным выражением лица. – Хотя нет. Я не стал бы ничего менять. Ну, я бы, конечно, рассказал обо всем раньше. – Я резко поднимаю голову. Он тоже смотрит на меня и ловит мой взгляд. – Я не стал бы все менять, потому что если бы я не устроил такую хрень, мы не были бы вместе. Наши пути могли бы никогда не пересечься и не связать нас так крепко. Хотя это разрушило мою жизнь, без этого идиотского спора у меня вообще не было бы жизни. Уверен, теперь ты возненавидишь меня еще больше, но ты хотела услышать правду. Это и есть правда.
Я смотрю в зеленые глаза Хардина и не знаю, что сказать.
Потому что, если подумать об этом – серьезно подумать, – я пойму, что и сама не хотела бы ничего менять.
Глава 33
Я ни с кем не был так честен. Но я хочу, чтобы она все знала.
Она начинает плакать и тихо спрашивает:
– Как я могу знать, что ты снова не причинишь мне боль?
Я чувствовал, что все это время она пыталась сдержать слезы, но теперь рад, что они все же потекли. Я хотел увидеть хоть какие-то эмоции… в последнее время она была такой отстраненной. Это так на нее не похоже. Раньше я мог понять, о чем она думает, лишь по взгляду. Теперь она закрылась от меня, и даже этот единственный способ понять ее стал мне недоступен. Я молю бога, чтобы время, проведенное нами сегодня вместе, сработало в мою пользу.
Время и моя честность.
– Никак не узнаешь. Тесса, можешь быть уверена, я снова причиню тебе боль. И ты тоже ранишь меня, но я могу заверить тебя в том, что никогда не предам тебя и ничего от тебя не скрою. Ты можешь ляпнуть какую-нибудь хрень, сама того не желая, да и я тоже, но мы справимся с нашими проблемами, потому что так и поступают взрослые люди. Просто дай мне еще один шанс, и я покажу, что могу быть человеком, которого ты достойна. Прошу, Тесса. Прошу тебя… – умоляю я.
Она смотрит на меня покрасневшими глазами и нервно кусает себя за щеку изнутри. Не могу видеть ее расстроенной: ненавижу себя за то, что она в таком состоянии.
– Ты ведь любишь меня? – спрашиваю я, боясь услышать ее ответ.
– Да. Больше всего на свете, – со вздохом признается она.
Я не могу сдержать легкую улыбку. Услышав, что она по-прежнему любит меня, я будто снова оживаю. Я так волновался, что она просто махнет на меня рукой, разлюбит меня и станет жить дальше. Я недостоин ее и знаю, что она это понимает.
Но меня переполняют мысли, а она молчит в ответ. Я больше не выдержу этой отдаленности.
– Тогда что я могу сделать? Что я должен сделать, чтобы мы справились с этим? – в отчаянии спрашиваю я. Мои слова звучат слишком эмоционально – я понимаю это по ее взгляду, то напуганному, то раздраженному, то… не знаю какому. – Я сказал что-то не то, да? – Я закрываю лицо руками и вытираю влажные глаза. – Я знал, что так и будет: ты же понимаешь, что я несилен в выражении чувств.
Никогда в жизни я не был так взволнован, и это ощущение мне не нравится. Мне никогда не приходилось проявлять эмоции – мне не было до этого дела, – но ради этой девушки я готов на все. Я вечно все порчу, но я должен это исправить или хотя бы постараться изо всех сил.
– Нет… – всхлипывает она. – Просто я… я не знаю. Я хочу быть с тобой. Я хочу все забыть, но не хочу потом жалеть об этом. Я не желаю быть одной из тех девушек, которую втаптывают в грязь и смешивают с дерьмом, а она все терпит.
Я наклоняюсь к ней и спрашиваю:
– Быть для кого? Кто, ты боишься, подумает так о тебе?
– Все – моя мама, твои друзья… ты.
И я понимаю, в чем дело. Ясно: ее беспокоит то, что ей следует сделать, а не то, что она хочет сделать.
– Не надо беспокоиться о других. Какая, на хрен, разница, что они там думают? Хотя бы раз в жизни подумай только о том, что хочешь ты. Что приносит тебе счастье?
Глядя на меня своими большими, круглыми, прекрасными, покрасневшими и заплаканными глазами, она отвечает: