После ссоры
Шрифт:
Настает очередь Хардина. Увидев купленную мамой одежду, он старается выдавить как можно более правдоподобную улыбку. Среди вещей вижу красную рубашку с длинным рукавом; я пытаюсь представить Хардина в одежде других цветов, кроме белого и черного, но у меня не получается.
– Теперь ты, – говорит он мне.
Я взволнованно улыбаюсь и развязываю блестящий бант, завязанный на первой коробке. Выбирать женскую одежду у Триш выходит намного лучше: доказательство этого – бледно-желтое платье. Короткое, в стиле бэби-долл – мне нравится.
– Спасибо, оно очень красивое.
Я благодарю ее и обнимаю. Я правда очень рада, что она подумала о подарке для меня. Мы только что познакомились, но она так добра ко мне, что мне кажется, будто мы знаем друг друга уже давно.
Вторая коробка намного меньше, но упакована так тщательно, что открыть ее довольно трудно. Когда я наконец продираюсь сквозь слои бумаги, внутри я вижу браслет – браслет с подвесками, такой необычный, что я ничего подобного раньше не видела. Триш так же умело выбирает подарки, как и ее сын. Я достаю его и провожу пальцами по веревочному плетению, рассматриваю подвески. Их всего три, и каждая размером чуть больше ногтя. Две подвески сделаны из металла, а третья, белая… может, из фарфора? Белая подвеска имеет форму знака бесконечности в виде двух сердец. Как татуировка на запястье Хардина. Я тут же перевожу взгляд на него, потом на его тату. Он ерзает, и я снова смотрю на браслет. Вторая подвеска – в виде музыкальной ноты, а третья, побольше, имеет форму книги. Я рассматриваю книжечку-подвеску и замечаю, что сзади на ней что-то написано.
«Из чего бы ни были сделаны наши души, это души очень близких людей» [2] .
Я поднимаю взгляд на Хардина, стараясь сдержать слезы. Это подарок не от его мамы.
А от него.
Глава 37
Щеки Хардина пылают. Его губы изгибаются в нервной улыбке, а я молча смотрю на него.
Затем я практически запрыгиваю на кресло, в котором сидит он, и мы едва не падаем. Я безумно хочу быть рядом с этим сумасшедшим парнем. К счастью, ему хватает сил сохранить равновесие. Я обнимаю его так крепко, что он даже кашляет, и тогда я отпускаю руки.
2
Цитата из романа Эмили Бронте «Грозовой перевал».
– Это так… это просто идеально! – всхлипываю я. – Спасибо тебе! Ты такой внимательный, просто поверить не могу.
Сижу у него на коленях, и мы соприкасаемся лбами.
– Да ладно… ничего особенного, – скромно отвечает Хардин, и меня удивляет его спокойный тон – пока Триш не начинает покашливать.
Быстро слезаю с его колен. На мгновение я забыла, что мы не одни.
– Простите! – говорю я и сажусь обратно на диван.
Она понимающе улыбается.
– Не стоит извиняться, милая.
Хардин молчит; я знаю, что он не станет обсуждать подарок в присутствии Триш, и поэтому меняю тему. Но этот браслет просто невероятный. Более идеальной цитаты для подвески нельзя было подобрать.
«Из чего бы ни были сделаны наши души, его и моя состоят из одного вещества», – именно так я могу описать мои чувства к нему. Мы такие разные и все же совершенно одинаковые, как Кэтрин и Хитклифф. Остается лишь надеяться, что мы не разделим их судьбу. Научившись на их ошибках, сумеем ее избежать.
Надеваю браслет на запястье и медленно покачиваю рукой, чтобы зазвенели подвески. Мне никогда не дарили ничего подобного. Я думала, что электронная книга была лучшим подарком за всю мою жизнь, но Хардин сумел переплюнуть самого себя, подарив этот браслет. Ной всегда приносил мне на Рождество парфюм и носки. Каждый год. Хотя и я каждый раз покупала то же самое. Такими и были наши отношения – скучными, рутинными.
Я рассматриваю браслет и потом понимаю, что и Хардин, и Триш смотрят на меня. Я тут же встаю и начинаю убирать разбросанную оберточную бумагу.
С улыбкой Триш спрашивает:
– Ну, мои леди и джентльмен, что будем делать весь оставшийся день?
– Я бы вздремнул, – говорит Хардин, и она закатывает глаза.
– Вздремнул? Так рано? На Рождество? – издевается она над ним.
– В сотый раз повторяю: сегодня еще не Рождество, – чуть резче необходимого отвечает он, но затем улыбается.
– Ты такой сварливый, – ворчит она и шлепает его по руке.
– Какова мать, таков и сын.
Пока они продолжают шутливую перебранку, я выбрасываю помятую и разорванную обертку и ухожу в свои мысли. Теперь я чувствую себя еще хуже из-за того, что не приготовила ему подарок. Вот бы торговый центр сегодня работал… не представляю, что бы я ему купила, но это было бы лучше, чем ничего. Снова опускаю взгляд на браслет и провожу пальцем по подвеске со знаком бесконечности. Все еще не могу поверить, что она в точности такая же, как его татуировка.
– Почти готова?
Я подпрыгиваю от неожиданности: он сказал это мне прямо на ухо. Я поворачиваюсь и шлепаю Хардина по руке.
– Ты меня напугал!
– Прости, любимая, – хихикая, говорит он.
Когда он называет меня «любимая», сердце стучит как бешеное. Это так на него не похоже.
Я чувствую, как он улыбается, уткнувшись мне в шею, и обнимает меня за талию.
– Поспишь вместе со мной?
Я смотрю на него и говорю:
– Нет. Я составлю компанию твоей маме. Но, – добавляю я с улыбкой, – я обязательно подоткну тебе одеяло.
Я не люблю дремать днем – могу прилечь, только если слишком устала, – и мне будет приятно провести время с его мамой, почитать или заняться чем-нибудь еще.
Хардин закатывает глаза, но все же ведет меня за собой в спальню. Он снимает футболку через голову и бросает ее на пол. Я рассматриваю знакомые линии татуировок на его теле, и он улыбается.
– Тебе правда понравился браслет? – спрашивает он, подходя к кровати.
Он сбрасывает декоративные подушки на пол, а я их подбираю.
– Какой ты неаккуратный! – ворчу я.
Складываю подушки в шкаф, убираю его футболку в комод, затем беру свою электронную книгу и сажусь рядом с ним.
– Но что касается твоего вопроса – да, мне правда очень понравился браслет. Ты так внимателен, Хардин. Почему ты не сказал, что он от тебя?
Он притягивает меня к себе, и я кладу голову ему на грудь.
– Потому что я знал: ты и так волнуешься из-за того, что не купила мне подарок. – Он смеется. – И что будешь волноваться еще больше, увидев этот великолепный браслет.