Последнее начало
Шрифт:
Но почему люди, стремящиеся познать истинную Божественную Любовь, всё же достойны смерти? Так же наугад Ратибор достал со стеллажа ещё одну книгу, открыл и принялся читать вслух:
«В свободную высь стремитесь вы, звёзд жаждет ваша душа. Но ваши дурные инстинкты также жаждут свободы. Новое хочет создать благородную, новую добродетель. Старого хочет добрый и чтобы старое сохранилось. Но не в том опасность благородного, что он станет добрым, а в том, что он станет наглым, будет насмешником и разрушителем.
Разрушители — это те, кто ставит ловушки для многих и называет их государством: они навесили вам меч и навязали сотни своих желаний. Государством зову я, где все вместе пьют яд, хорошие и дурные; государством, где все теряют самих себя, хорошие и дурные; государством, где медленное самоубийство всех называется „жизнь“.
Посмотрите на лишних людей — основу государства: они крадут произведения изобретателей и сокровища мудрецов, культурой называют они свою кражу. Посмотрите, как лезут они, эти проворные обезьяны! Они лезут друг на друга и потому срываются в грязь и пропасть.
Все они хотят достичь трона: безумие их в том — будто счастье восседало бы на троне! Часто грязь восседает на троне — а часто и трон в грязи. В человеке важно то, что он — мост, а не цель: в человеке можно любить только то, что он переход и гибель. Но вы должны любить тех, кто не умеет жить иначе, как чтобы погибнуть, ибо они идут по мосту.
Вы должны любить великих ненавистников, ибо они великие почитатели и стрелы тоски по другому берегу.
Вы должны любить тех, кто не ищет за звёздами основания, чтобы погибнуть и сделаться жертвою, а приносит себя в жертву земле, чтобы земля некогда стала землёй сверхчеловека.
Вы должны любить тех, кто трудится и изобретает, чтобы построить жилище для сверхчеловека и приготовить к приходу его землю, животных и растения.
Вы должны любить тех, кто любит свою добродетель, ибо добродетель есть воля к гибели и стрела тоски.
Вы должны любить тех, кто не бережёт для себя ни капли духа, но хочет всецело быть духом своей добродетели: ибо так, подобно духу, подходит он к мосту.
Вы должны любить того, кто не хочет иметь слишком много добродетелей. Одна добродетель есть больше добродетель, чем две, ибо она в большей мере есть тот узел, на котором держится напасть.
Вы должны любить того, чья душа расточается, кто не хочет благодарности и не воздаёт её, ибо он постоянно дарит и не хочет беречь себя. Вы должны любить того, кто бросает золотые слова впереди своих дел и исполняет всегда больше, чем обещает.
Вы должны любить того, кто оправдывает людей будущего и искупляет людей прошлого: ибо он хочет гибели людей настоящего.
Вы должны любить того, кто крадёт своего Бога, так как он любит своего Бога: ибо он должен погибнуть от гнева своего Бога.
Вы должны любить того, чья душа глубока даже в ранах, и кто может погибнуть при малейшем испытании: так охотно он идёт к мосту.
Вы должны любить того, чья душа переполнена, так что он забывает самого себя, и все вещи содержатся в нём, потому что вещи всегда становятся гибелью.
Вы должны любить того, кто свободен духом и свободен сердцем: так голова его есть только утроба сердца его, а сердце влечёт к гибели.
Вы должны любить тех, кто является тяжёлыми каплями, падающими одна за другой из тёмной тучи, нависшей над человеком: молния приближается — возвещают они и гибнут, как провозвестники.
Вы должны отдавать себе отчёт: смотрите, я провозвестник молнии, то есть Екклесиаст и тяжёлая капля из тучи, но эта молния называется сверхчеловек». [14]
Умные люди, то есть сверхчеловеки, пронёсшие знания через века, говорили о страданиях и гибели? Разве жизнь на земле является страданием? Ратибор видел смерть, знал, что это никакое не страдание, а, скорее, невеста, вручающая жениху себя и свой путь к постижению истины, ведь без этого весь смысл существования исчезает. Почему же люди принимают смерть до сих пор, как страдание? Вероятно потому, что и наше, и людское тело приходит в этот мир из мрачной мглы, которая есть сама смерть. Но из неё также вышла природа, значит, тело тоже принадлежит природе, в которой от рождения присутствует пастбище смерти. Почему же многие люди, приходящие в зону с тем, чтобы отказаться от жизни во внешнем мире скотства и обмана, навсегда остаться с мутантами, боятся смерти? Ведь она — часть нас самих. И если человек поймёт достоинство смерти, то, вероятно, не будет подчиняться неразумию, порочности, злобе, зависти, подлости… каждый будет далёк от глупых страстей, разливающихся по телу буйственным огнём или пламенем онгона. [15] Просто у человека возникнет собственный огонь, дающий много больше, но и забирающий много больше. Внутренний огонь — как видение летучее, поющее, как стремительный образ изменения внутреннего во внешнее и наоборот.
14
Цитаты из книги Ф. Ницше «Так говорил Заратустра».
15
Пламя онгона — адский огонь.
Причёска у Рады похожа на чёрно-белый огонь. Да и сама она, хоть принадлежала по Зодиаку к знаку воды, но характером своим ничуть не походила на силу воды. Конечно, девушка никогда не была и не будет однообразной, как иногда кажутся однообразными мускулистые водяные потоки. Пусть они выглядят мощными, свирепыми, но им никогда не преодолеть однообразия, которое чуждо огню. Вода в отличие от огня всегда скована в своём движении.
Кусок дерева — часть бытия — попадает в огонь. В голосе, в поцелуях огня рождается смерть. Часть нынешнего бытия исчезает, но это вовсе не растворение в небытии. Это начало новой философии мышления! Умирающее в огне дерево превращается в существо Вселенной. А во всём, что создано вселенской природой, всегда был и будет главной составной частью огонь, независимо от того, изнутри он приходит или же снаружи.
Много, ой много придётся разбираться в неразборчивости этого мира. Во всяком случае, с андрогинами предстоит, вероятно, сразиться и решить, для кого создана планета. Ведь предсказано же это, предсказано не одним человеком! Так что никогда не помешает быть готовым к самым непредсказуемым ситуациям. Какой будет битва, где произойдёт и можно ли назвать всё это Последней битвой за существование или же Армагеддоном? — Ратибору осмыслить пока не удавалось, да и надо ли знать заранее о чём-то, выходящем пока за рамки понимания? Важно быть готовым к неожиданностям, и это главное. Ратибор точно знал, что всему своё время.
Глава 4
И снова шесть человеческих фигур в силиконовых комбинезонах измеряют шагами оплавленную озоновыми смерчами и грозовыми разрядами землю. Из века ввек, от восхода к закату, от колыбели к смертному одру измерял человек землю шагами, пытаясь отыскать среди дарованного ему небом мира ту часть Божественной истины, найдя которую, он сможет исправить свою природу, поражённую смертными грехами, и тем самым поможет исправиться окружающему миру. Ведь недаром все силы небесные обрушились в гневе своём на эти — пусть даже микроскопические — части планеты. Кто знает, не станет ли вся мать-земля завтра обуреваемой такими вот бурями и омываемой мутными кислотными потоками, не покроется ли она болезненными волдырями? Не станет ли она всеобщим лепрозорием, где на не прокажённых станут смотреть как выродков, которых надо непременно убить?