Последнее письмо от твоего любимого
Шрифт:
— Я боюсь того, что чувствую к тебе. Мне страшно оттого, как сильно я тебя люблю, — с трудом выговорила Дженнифер, нервно комкая салфетку изящными пальцами. — Я люблю Лоренса, но не так. Иногда он мне нравится, иногда я презираю его, но большую часть времени мы живем вполне нормально, у меня все устроено, и я знаю, что могу жить так и дальше. Понимаешь? Знаю, что могу прожить так всю жизнь и все будет неплохо. Многим женщинам живется куда хуже.
— А со мной? Со мной? — повторил Энтони, не дождавшись ответа.
— Если я позволю себе любить тебя, я пропала. В моей жизни не останется ничего, кроме тебя. Я все время буду бояться, что ты разлюбишь меня. А потом, если это случится, я… я
Энтони поднес ее руки к губам и принялся целовать кончики пальцев, не обращая внимания на ее протесты, пытаясь впитать ее в себя целиком. Ему хотелось обнять Дженнифер и никогда не отпускать.
— Я люблю тебя, Дженни, и так будет всегда. До тебя у меня не было такой любви — не будет и после.
— Это ты сейчас так говоришь…
— Я так говорю, потому что это правда. Я не знаю, как еще тебя убедить, — покачал он головой.
— Никак. Ты все уже сказал. Я храню все твои чудесные письма, все прекрасные слова любви. — Она высвободила руку, взяла бокал с мартини и сделала глоток. — Но от этого не легче, — произнесла она, словно обращаясь сама к себе, и немного отодвинулась от него.
— Не говори так, — взмолился он, ощутив почти физическую боль оттого, что она отдалилась. — То есть ты любишь меня, но у нас ничего не получится? — спросил он, изо всех сил стараясь говорить спокойно.
— Энтони, думаю, нам обоим прекрасно известно… — изменившись в лице, заговорила она, но не закончила фразу.
Да и зачем?
10
Артур Джеймс убрал статус «Состоит в отношениях с…»
Она заметила, что миссис Стерлинг исчезла с вечеринки, мистер Стерлинг вскоре раздраженно поставил на стол бокал и вышел вслед за ней в коридор. Мойре Паркер не терпелось пойти за ним и посмотреть, чем обернется вся эта история, но ей хватило самообладания не двинуться с места. Никто, кроме нее, не заметил, что начальник вышел.
Через некоторое время он вернулся. Мойра украдкой наблюдала за ним через толпу людей: он казался совсем потерянным, по лицу сложно было прочитать его чувства, но таким напряженным она видела его впервые.
Что у них там произошло? Что делала Дженнифер Стерлинг с тем молодым джентльменом?
Мойра вдруг удовлетворенно улыбнулась и погрузилась в мечты. Воображение завело ее далеко: возможно, он наконец-то понял, что его жена — настоящая эгоистка. Мойре было прекрасно известно, что стоит ей обронить пару слов, когда все выйдут на работу после праздников, и о его жене будет говорить весь офис. Однако, с грустью сказала себе Мойра, сплетни пойдут не только о ней, но и о мистере Стерлинге. Ее сердце сжалось от одной мысли, что этот храбрый, во всех отношениях достойнейший мужчина станет предметом пустых пересудов каких-то там секретарш. Разве можно унижать его в месте, где он занимает самое высокое положение?
Мойра беспомощно стояла на другом конце комнаты. Подойти к начальнику и утешить его она боялась, но, с другой стороны, шумное веселье коллег было ей настолько чуждо, что их как будто разделяла невидимая стена. Мистер Стерлинг подошел к импровизированному бару, поморщившись, взял стакан с каким-то напитком, отдаленно напоминавшим виски, выпил залпом и потребовал еще. После третьего стакана он кивнул стоящим рядом с ним сотрудникам и ушел к себе в кабинет.
Мойра с трудом протиснулась сквозь толпу людей. Часы показывали без четверти одиннадцать. Музыку выключили, народ засобирался. Кто по домам, а кто — продолжать вечеринку в другом месте, подальше от взглядов коллег. За вешалкой Мойра увидела Стивенса — он целовался
— Мы собираемся в «Кошачий глаз». Пойдем с нами, Мойра! Развлечемся на славу.
— Ой, бросьте, она все равно не пойдет, — презрительно сказала Фелисити Харвуд.
На мгновение Мойре захотелось взять и назло сказать: «Ну почему же, с радостью присоединюсь к вам», но в кабинете мистера Стерлинга все еще горел свет, поэтому Мойра поступила так, как поступил бы любой ответственный личный ассистент генерального директора: осталась наводить порядок после вечеринки.
Когда она закончила, было уже почти час ночи. Справедливости ради надо признать, что ей не все пришлось делать самой: новенькая из отдела бухгалтерии помогла ей собрать пустые бутылки, а глава отдела продаж, высокий мужчина из Южной Африки, выкинул бумажные стаканчики, громко напевая и поглядывая на дамскую комнату. Однако оттирать пятна на линолеуме и подметать пол, выковыривая застрявший в щелях между паркетинами арахис, ей пришлось самой. Подвинуть обратно столы она решила попросить мужчин, когда сотрудники выйдут на работу после праздников, — в остальном, не считая нескольких гирлянд из цветной фольги, офис снова выглядел как подобает.
Она взглянула на потрепанную новогоднюю елку: игрушки разбились или потерялись, а маленький почтовый ящик слегка сплющился — на него кто-то умудрился сесть, — из него со всех сторон свисали клочья гофрированной бумаги. Хорошо, что мама, царствие ей небесное, не видит, что они сделали с ее любимыми шарами, подумала Мойра, складывая их в коробку.
И тут она увидела мистера Стерлинга. Он сидел в своем кожаном кресле, опустив голову на руки. На столике рядом с дверью стояли остатки напитков, Мойра практически инстинктивно налила в стакан виски, на два пальца — ни больше ни меньше, подошла к кабинету и постучалась в дверь. Шеф не снял галстук — официален, даже в столь неурочное время.
— Я просто задержалась, чтобы прибраться, — извиняющимся тоном сказала Мойра, когда он недоуменно посмотрел на нее.
Мистер Стерлинг посмотрел в окно, и секретарша поняла, что он даже не заметил, что она осталась в офисе.
— Очень мило с вашей стороны, Мойра, спасибо, — поблагодарил он, взял стакан с виски и медленно выпил.
Стоя около его стола, Мойра как завороженная смотрела на измученное лицо начальника, на его дрожащие руки, почему-то в полной уверенности, что имеет право находиться здесь. На столе ровными стопками лежали письма, которые она положила ему на подпись сегодня утром. Казалось, с тех пор прошла целая вечность.
— Хотите еще? Там в бутылке еще немного осталось.
— Думаю, мне хватит, — отозвался он и замолчал. — Что мне делать, Мойра? — качая головой, вдруг спросил он, словно продолжая какой-то внутренний диалог, начала которого она не слышала. — Я дал ей все. Все! Ей никогда не приходилось просить меня о чем-то… — надломленным голосом пробормотал он. — Говорят, женщинам теперь нужно что-то другое. Бог знает, что именно. Почему все меняется?
— Не все женщины меняются, — тихо возразила она. — Множество женщин мечтают о муже, который будет обеспечивать их, о котором они смогут заботиться и создавать домашний уют.