Последнее письмо от твоего любимого

Мойес Джоджо

Ребенок может защитить женщину от всего этого, но лишь до определенного момента. Она повиновалась зову сердца, понимая, что окружающие будут презирать ее, но ей хотелось показать дочери, что можно жить по-другому: быть открытой жизни, не пытаясь ежедневно заглушить боль таблетками, жить, не извиняясь каждую секунду за сам факт своего существования.

Она видела окна, в которых стояли проститутки. Девушек, стучащих в окна, привлекая внимание прохожих, перевели в другое место. Надеюсь, ваша жизнь изменилась к лучшему, подумала про себя Дженнифер. Надеюсь,

что вы освободились от оков, которые удерживали вас взаперти, — такого шанса достоин каждый.

Эсме увлеченно поглощала конфеты, разглядывая в окно улицы. Дженнифер обняла дочку и прижала ее к себе.

— Мамочка, а куда мы едем? — спросила девочка, разворачивая очередную карамельку и засовывая ее в рот.

— Мы встретимся с одним другом, а потом нас ждет приключение, дорогая, — ответила Дженнифер, дрожа от возбуждения, и подумала: а ведь у меня нет ничего. Ничего!

— Приключение?

— Да. Приключение, которое должно было начаться давным-давно.

Статья на четыре полосы, посвященная переговорам по разоружению, никуда не годится, думал Дон Франклин, пока его заместитель предлагал ему другие варианты. Ну, зачем жена положила сырой лук в сэндвичи с ливерной колбасой? Ведь знает же, что у него от лука изжога.

— Если передвинуть рекламу зубной пасты, то можно напечатать здесь материал о танцующем священнике, — предложил заместитель.

— Дурацкая история.

— Может быть, театральное ревю?

— Оно на восемнадцатой странице.

— Вест-зюйд-вест, босс.

Потирая живот, Франклин обернулся и увидел, как в офис быстрым шагом вошла женщина в коротком черном плаще. Она держала за руку светловолосую девочку. Ребенок в редакции газеты — это почти как солдат в женской юбке, с ужасом подумал Дон, что-то тут не так. Женщина что-то спросила у Шерил, и та махнула рукой на кабинет редактора.

— Простите, что беспокою вас, но мне нужно срочно поговорить с Энтони О’Хара, — открыв дверь, сказала она прямо с порога.

— Простите, а вы кто? — поинтересовался Дон, нервно кусая карандаш.

— Дженнифер Стерлинг. Я его подруга. Я только что была у него в отеле, но администратор сказал, что он уже съехал. — Она с тревогой посмотрела на него.

— Ах, так это вы приносили ему записку пару дней назад, — припомнила Шерил.

— Да, я.

Дон покосился на Шерил, которая с неприкрытым любопытством разглядывала незнакомку с ног до головы. Девочка держала в руках недоеденный леденец, время от времени задевая им рукав маминого плаща и оставляя на нем липкие следы.

— Он уехал в Африку.

— Что?!

— Уехал в Африку.

Женщина с ребенком замерли.

— О нет… — хрипло прошептала она. — Это невозможно… Он же еще ничего не решил…

— Новости быстро меняются, — пожал плечами Дон, вынимая изо рта карандаш. — Он улетел вчера, утренним рейсом. Ближайшие несколько дней будет в дороге.

— Но я должна поговорить с ним.

— С ним невозможно связаться, — отрезал Дон, поймав на себе внимательный взгляд Шерил

и свирепо взглянув на двух других секретарш, оживленно шептавшихся в углу приемной.

— Но… но ведь должен быть какой-то способ связаться с ним, — побледнев, взмолилась женщина. — Вряд ли он уехал далеко.

— Он может быть где угодно. Это же Конго. Там нет телефонов. Обещал при первой же возможности прислать телеграмму.

— Конго? Но почему же он уехал так быстро? — прошептала она.

— Кто знает, — многозначительно взглянул на нее Дон. — Возможно, ему хотелось поскорее убраться отсюда.

Шерил замешкалась в дверях, притворившись, что перекладывает бумаги с места на место. Женщина, казалось, сейчас потеряет сознание.

Она закрыла лицо дрожащими руками.

На какой-то момент Дон испугался, что она, не дай бог, разрыдается. Если и есть зрелище пострашнее, чем ребенок в редакции, так это рыдающая в редакции женщина. Но она все-таки взяла себя в руки, сделала глубокий вдох и сказала:

— Если он вам позвонит, передайте ему, пожалуйста, мой номер. Мне необходимо поговорить с ним, — попросила она, доставая из сумочки папку с документами, потом несколько помятых конвертов, и после минутного колебания протянула их Дону. — Передайте ему это, пожалуйста. Он поймет, о чем речь.

Она вырвала из записной книжки страницу, что-то быстро написала на ней, засунула в папку и положила ее Дону на стол.

— Конечно.

— Сделайте так, чтобы он получил эту папку, — умоляющим тоном сказала Дженнифер, беря его за руку. — Это очень важно, — добавила она, но Дон смотрел на ее кольцо с бриллиантом размером со старательную резинку «Кох-и-нор». — Вы даже себе не представляете, насколько это важно!

— Понимаю. А теперь прошу меня простить, но мне нужно вернуться к работе. Сейчас самое горячее время, мы должны соблюдать сроки подачи материалов.

— Простите, — пробормотала она. — Но, пожалуйста, передайте ему эту папку, умоляю вас.

Дон кивнул. Дженнифер некоторое время смотрела ему в глаза, пытаясь убедить себя в том, что он говорит правду, потом в последний раз огляделась по сторонам, словно проверяя, нет ли здесь О’Хара, взяла дочь за руку и произнесла:

— Простите, что побеспокоила вас…

Выходя из редакции, дама с ребенком как будто стала ниже ростом. Она медленно шла к дверям, словно не понимая, куда ей идти. Около кабинета Дона собрались несколько человек, провожавших ее любопытными взглядами.

— Конго, значит, — сказала Шерил.

— Мне срочно нужен разворот на четыре полосы! — рявкнул Дон, не отрывая глаз от стола. — Черт с ним, пусть будет танцующий священник.

Три недели спустя кто-то решил прибраться на столе у заместителя главного редактора. Среди старых корректур и темно-синих листов копировальной бумаги обнаружилась какая-то потрепанная папка.

— А кто такой Б.? — спросила Дора, временно работавшая на должности секретаря. — Это Бентинк, что ли? Так он же уволился пару месяцев назад.