Последнее Правило Волшебника, или Исповедница. Книга 1
Шрифт:
Однако каждый сам реализует свою свободу воли. Тот, кто теряет из виду ценности, завоеванные в прошлом, обычно теряет и сами эти ценности, оставляя последующим поколениям необходимость вновь завоевывать их – часто лишь для того, чтобы они были вновь растрачены наследниками, которые не приложат усилий для их сохранения.
Никки воспринимала эти картины, развешанные на пути посещения мертвых, как послания от прошлых поколений, стремившихся напомнить современникам, что Лорд Рал должен становиться ценителем самой жизни. Чтобы гробницы ушедших он шел навещать коридором, предназначенным
Но многие из тех, кто регулярно пользовался этим коридором, теряли этот факт из вида, а в результате целые поколения людей теряли то, чем наслаждались их предки и что считали важным и ценным.
Вот ради чего весь дворец был создан в форме заклинания, увеличивающего силу любого из Дома Ралов, и почему это место было так наполнено красотой – чтобы напоминать, что по-настоящему важно, и давать силу поддерживать влияние этого на его людей.
Но ничто здесь не было таким захватывающим для Никки, как та резная фигурка, которую Ричард сделал в Алтур-Ранге. Та статуэтка была наполнена энергией жизни, поэтому и тронула душу Никки и навсегда изменила ее.
Ричард был Лордом Ралом, носящим ощущение жизни внутри себя. Он хорошо сознавал, что может быть потеряно.
– Ты любишь его, не так ли?
Никки моргнула и прищурилась, затем оглядела Энн, пока они шли по переходу.
– Что?
– Ты любишь Ричарда.
Никки вновь устремила взгляд вперед.
– Мы все любим Ричарда.
– Это не то, что я имею в виду, и ты понимаешь это.
Никки удалось сохранить самообладание. Во всяком случае, внешне.
– Энн, ведь Ричард женат. И не просто женат, а на женщине, которую любит. И не просто любит, а любит больше, чем саму жизнь.
Энн промолчала.
– А кроме того, – добавила Никки в неловкой тишине, – я та, кто могла бы разрушить его жизнь – все наши жизни, – когда забрала его с собой в Древний мир.
И едва не сделала это. Тогда, по сути, ему следовало убить меня.
– Возможно, – сказала Энн, – но это было тогда, а это – сейчас.
– Что ты имеешь в виду?
Она пожала плечами, в то время как они поворачивали в месте пересечения коридоров в сторону лестницы, спускающейся на уровень ниже, где располагались гробницы.
– Ну, я полагаю, у Натана могла быть какая-то причина ненавидеть меня, так же как у Ричарда причина ненавидеть тебя. Но на деле все оказывается не так.
Как я заметила недавно, все мы делаем ошибки. Натан оказался способен простить мои. Поскольку ты все еще жива, очевидно, Ричард тоже простил твои ошибки. Он явно не равнодушен к тебе.
– Я уже сказала тебе, что Ричард женат на женщине, которую любит.
– На женщине, которая то ли существует, то ли нет.
– Я приводила в действие силы Одена. Поверь мне, теперь я знаю, что она существует.
– Это не совсем то, что я имею в виду.
Никки замедлила шаг.
– Тогда что подразумеваешь?
– Послушай, Никки… – Энн сделала паузу, будто оказавшись в растерянности. – Ты хотя бы представляешь, как мне трудно не назвать тебя «сестра»?
– Хочешь сменить тему.
Энн вспыхнула, коротко улыбнувшись.
– Отчасти. То, о чем я говорю, гораздо больше, чем судьба одного человека.
– То есть?
Энн вскинула руки.
– Всё. Всю эту войну, его бытность Лордом Ралом, его дар, войну с Имперским Орденом, проблемы с магией, вызванные гармониями, заклинание Огненной Цепи, шкатулки Одена… все вот это. Как раз сейчас кто знает, в какой беде он оказался? Посмотри на все, с чем он сталкивается. Он ведь просто одиночка. Одинокий человек. Один человек, у которого нет никого, кто помог бы ему.
– Не могу отрицать полную справедливость этих слов, – сказала Никки.
– Ричард – это камень в пруду, центральная личность. Он участвует во многих событиях. Он оказался ведущим элементом в жизни каждого из нас. Сейчас все зависит от него, от решений, которые он принимает. И если он сделает ошибочный шаг, мы все потерпим неудачу.
И посмотри на бедного мальчика, первого за три тысячи лет рожденного с магией Ущерба, выросшего без всякого обучения тому, как использовать свой дар. Рожденный боевым чародеем, он до сих пор не представляет, как использовать свои возможности.
– Пожалуй, это так. И что из того?
– Никки, можешь ли ты хотя бы вообразить, каково ему сейчас? Можешь ли вообразить, какую он сейчас несет ответственность? Он вырос в небольшом селении в Вестландии и стал лесным проводником. Он рос, не зная ничего о магии. Можешь представить себе, какая тяжесть ложится на твои плечи, если при этом даже не знаешь, как вызвать к жизни собственный дар? И в довершение всего он теперь еще и участник приведения в действие силы Одена.
Когда он узнает, что силы Одена приведены в действие… От его имени… Можешь ли ты вообразить, как подобное ужаснет его? Он ведь не способен даже призвать свой Хань, но сейчас от него ожидают, что он будет управлять, возможно, одной из сложнейших магий, когда-либо придуманных человеческим разумом?
– Для этого я и здесь, – сказала Никки, очередной раз начиная движение по коридору. – Я буду учить его. Стану его проводником.
– Именно это я имела в виду. Он нуждается в тебе.
– Я и так с ним. И сделаю для него все.
– Сделаешь?
Никки нахмурилась, недоумевающе глядя на аббатису.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Сделаешь ли ты все? Будешь ли тем, в ком он нуждается больше всего?
– Кем же это, по-твоему?
– Его партнером.
Никки наморщила нос, продолжая хмуриться.
– Партнером?
– Спутницей жизни.
– У него уже есть партнер. Он уже…
– Может ли она использовать магию?
– Она Мать-Исповедница.
– Да, но способна ли она пользоваться магией? Может ли вызывать свой Хань так, как это делаешь ты?
– Ну, я не…
– Может ли она использовать магию Ущерба? Ты можешь. Ричард был рожден с даром магии Ущерба. Ты знаешь, как обращаться с такой силой. Я не знаю этого, но ты – знаешь. Ты единственная из нас, кто это умеет. Не думала ли ты когда-нибудь, что именно судьба свела вас?