Последнее путешествие Клингзора
Шрифт:
– Что это?
– спросил он.
– Кибела, - тихо ответила Диана.
– Артемис. Белая Богиня. Диана, то есть - Двойственная.
– Что у нее на груди?
– Груди, - усмехнулась Диана.
– Множество грудей, питающих всех живых существ, символ богини.
– Это - Белая Мать?
– Да, - кивнула Диана.
– Но она имеет очень отдаленное отношение к этой земле, - Диана слегка притопнула пяткой в землю.
– Почему?
– Эта скульптура изготовлена не здесь. И не в Греции. Ее сделали где-то в Северной Африке. Здесь, - она снова постучала пяткой в землю, - Кибелу почитали в форме Гекаты, Кибелы-Темной.
– Злой?
– Не злой, а темной. В том смысле, в котором есть темная сторона человека, темная сторона Луны, то есть - таинственной.
– Но почему тогда - Белая Мать?
– Потому, что она и есть - Белая. Два рога Луны - это только видимость, результат восприятия. На самом деле они смыкаются в окружности. Темная сторона Луны, на самом деле, освещается Солнцем так же, как и светлая. Просто с нашей точки зрения этого не видно. Амазонки были темной стороной человека, таинственной. Поэтому они почитали Диану Двойственную в форме Тайны. В форме Гекаты-Ночи. Поэтому их Врата - это Врата Гекаты. Учитывая все известные обстоятельства, я полагаю, что кто-то пытался использовать это изображение в качестве ключа или компаса. Да только ключ не подошел и компас не сработал.
– Да на фига нам ключи!
– Не выдержал Юрген.
– Сколько она может стоить?
– Фактически, она бесценна, - Диана пожала плечами.
– Но практически, - она усмехнулась, - поскольку все имеет товарную стоимость: и вера, и любовь, и совесть, и честь, то, я думаю - намного больше миллиона долларов. Эта вещь уникальна. В музеях мира есть кое-где похожие. Но они - жалкие имитации из более поздних времен. Это, - она коснулась пальцем статуи, - настоящий, культовый предмет из храма. И его сделали не пелопонесские и даже не египетские греки, на их изображениях были знаки Зодиака вокруг шеи, а на этом нет. И это не слоновая кость. Я думаю, это - белая мамонтовая кость, очень большая редкость. Этой статуе может быть и двести веков, она вполне может оказаться современницей амазонок, хотя немцы, вероятней всего, украли ее где-то на Ближнем Востоке.
– Ее нет в каталогах!
– запротестовал Юрген.
– Инга говорила. А значит, ее можно продать.
– Можно, - согласилась Диана.
– Но это не значит, что тебе при этом не отобьют голову, - она широко улыбнулась, - и не сделают из нее пепельницу.
Глава 21
– Мы спрятали ее там, - Юрген указал пальцем назад, - потому, что если мы нашли самолет, то мог и еще кто-то найти. А в Бокатере прятать нельзя, там тоже плывет, сегодня - остров, завтра - дно или наоборот. В доме, понятное дело, тоже нельзя. Поэтому закопали в степи. Там холмы, камень, плохая земля. Никто ее не пашет, никто на ней не строит. Она и через сто лет такой же и останется, потому, что не нужна никому. Кто же подумает, что в ней клад? Вон, ворона летит, - Юрген ткнул пальцем в окно машины, - летит себе и летит. А был бы фазан, давно бы уже сбили.
– Был бы ястреб, тоже сбили бы, - улыбнувшись, заметила Диана, не отрывая взгляда от дороги.
– На ворону никто не обращает внимания потому, что взять с нее нечего и кур не ворует. Поэтому и летит, куда хочет. Как кот, который гуляет сам по себе. Ворона и кошка всегда были символами темной стороны, свободы.
– Ворона падаль жрет, - хмыкнул Юрген.
– А человек что жрет?
– Диана рассмеялась.
– В этом мире единственными подлинными хищниками являются кровососущие насекомые, вампиры.
– Мутня это все, - попытался закрыть дискуссию Юрген.
– Я продам эту девочку, - он нежно побаюкал лежащий у него на коленях ящик со скульптурой, - и буду делать, что хочу. И жрать, что хочу - трюфели и шампанское. Бабки - это свобода.
– Юрген, Юрген, - сказала Диана, и в голосе ее прозвучала совсем не свойственная ей печальная проникновенность.
– Это деньги сожрут тебя. Они вцепятся в твои пороки, как в открытые раны, и высосут твою кровь. Лет через пять ты станешь трясущейся от водки развалиной. Если раньше не сгниешь от СПИДа.
– Заткнись!
– злобно выкрикнул Юрген, прижимая к себе ящик со статуей.
– Ведьма белобрысая!
– Деньгами, - не обращая внимания, продолжала Диана, - мог бы воспользоваться беспорочный человек, человек, не имеющий открытых язв. Но деньги сами по себе порок. Они найдут вход. Древние аскеты давали обет бедности не потому, что были беспорочными святыми, а потому, что были безупречными праведниками. То есть, правильно ведали, обладали способностью к различению. Среди них, - Диана усмехнулась, - полно было ведьмаков, черных, как самая черная грязь из Бокатера. Обет бедности - это прививка, профилактическое мероприятие, средство гигиены. Поэтому они оставались здоровыми и выжили, в то время как миллионы ликующих полегли, подобно траве, и смешались с грязью.
– Люди дохнут от голода, а не от сытости, - угрюмо возразил Юрген.
– Да, - согласилась Диана.
– Потому что сегодня сытость перекрывает голоду все пути к насыщению. Но когда весь мир был юным и голодным, голод был стимулом роста. А сейчас мир гниет от сытости, отравляя своими ядами пищу голодающих. Человечество - это желудок и жопа.
Юрген закис от смеха, стуча лбом в приборную доску. Диана посмотрела в зеркальце заднего обзора:
– Есть выход, господин сочинитель? Вы же практикующий специалист по части входов и выходов?
– Взорвать весь свинарник, - оптимистично ответил он.
– Вместе со свиньями и глистами.
– Эй! Эй!
– возмутился Юрген.
– Подожди, старик. Я - пролетарий сексуального труда, Инга держала меня в черном теле, я еще не нажрался!
Они расхохотались и веселились всю дорогу до дома.
А когда, поставив машину в ангар, они вошли в дом, зазвонил телефон.
Глава 22
– Ваша свобода передвижения больше не ограничена, - сказал следователь. В его голосе слышались покровительственные нотки, как у родителя, сообщившего ребенку, что тот может выйти из темного угла.
– Следствием установлены обстоятельства, позволяющие обоснованно полагать, что Юрген Рэнч совершил самоубийство. Или стал жертвой несчастного случая, пытаясь нелегально пересечь границу
– А позвольте полюбопытствовать, какие обстоятельства?
– Мы получили заключение экспертизы. На теле не обнаружено признаков насилия.
“Если не считать отсутствующей головы”, - мысленно усмехнулся он.
– Зато, в бронхах есть вода, - продолжал следователь.
– Мягкие ткани среза шеи разлохмачены, что вкупе позволяет предположить удар винта.
– А сломанные ребра?
– В ту ночь был ветер. Повреждения могли возникнуть от ударов о камни и подводные сооружения.
– До или после наступления смерти?