Последние битвы Императорского флота
Шрифт:
Идею о затоплении флота поддерживал и либеральный командир миноносца «Керчь» старший лейтенант Владимир Андреевич Кукель. Он настойчиво проводил перед большевистскими представителями мысль о том, что флот стоит погубить в пику германцам, накануне истечения их ультиматума о возврате кораблей.
Кукелю возражал командующий Черноморским флотом капитан 1-го ранга Александр Иванович Тихменев. Тихменев ссылался на боевое настроение команд, их готовности предпринять длительный морской переход для спасения чести русского флота. Считая идеи о затоплении флота гибельными, Тихменев Александр Иванович не стал дожидаться гибели всего флота и в ночь на 18 июня увел в Севастополь дредноут «Император Александр III», миноносцы «Жуткий», «Дерзкий», «Беспокойный», «Жаркий», «Поспешный» и транспорт «Троян». Утром хватившиеся исчезнувших кораблей Раскольников и его новый помощник старший лейтенант Кукель отдали приказ в срочном порядке начать топить корабли Черноморского флота, остававшиеся на рейде. На дно пошел дредноут «Императрица Екатерина II». Его судьбу разделили и восемь эсминцев — «Капитан-лейтенант Баранов», «Керчь», «Сметливый», «Стремительный», «Фидониси», «Гаджи-бей», «Пронзительный», «Калиакрия» и «Лейтенант Шестаков».
Узнав об этом, адмирал Покровский испытал противоречивые чувства. С одной стороны, он восхищался подвигом Тихменева, с другой стороны, понимал, насколько рискованным был этот шаг и к каким жертвам он мог привести, замешкайся Тихменев с отбытием. Видимо, испытывая чувство неловкости за свой поступок, он все же нашел в себе силы впоследствии вернуться на службу во ВСЮР, где вместе с рядом морских офицеров бывшего Балтийского флота разрабатывал план десантной операции по захвату Петрограда со стороны Финского залива.
После падения гетманской власти на Украине и установления там большевистской диктатуры Покровского арестовали, но ему чудом удалось бежать из-под ареста и оказаться вскоре в Болгарии. Именно с её территории начались его дальние странствия сначала по государствам Западной Европы, а потом и по Северной Африке, приведя его в конце концов в Каир. Там адмирал и прожил остаток своей жизни в кругу своей семьи.
Оттуда Покровский порой направлял даже свои статьи по теории боевых действий на море в редакцию парижского «Морского журнала».
…В августе 1918 года Добровольческая армия заняла Новороссийск, и её командование приняло решение о воссоздании русского флота. Комендантом порта был назначен уже знаменитый капитан 2-го ранга Потемкин, который сразу же начал собирать под своим началом лучших офицеров императорского флота, различными путями пробравшихся на Юг России.
Среди тех, кого он смог сразу же привлечь к работе, оказались много офицеров Балтийского флота, а также тех, кто начинал борьбу с большевиками на судах Донской флотилии. Единство среди морских офицеров отсутствовало — часть служивших в Севастополе или прибывших туда на кораблях под руководством Тихменева предпочитали под разными предлогами не участвовать в Белой борьбе, открыто игнорируя призыв Потемкина вернуться в Новороссийск и встать в ряды Белого флота.
В конце ноября 1918 года на смену германцам, вынужденным оставить территорию Украины из-за разгоревшихся революционных событий в Германии, прибыли англичане и французы, «союзники» России по Великой войне. Однако радость Белых моряков оказалась преждевременной. Британское командование потребовало поднять свои военные флаги и отправило на русские корабли свои команды.
Глава восемнадцатая
Обстоятельства и герои
Присутствие «союзников» по Антанте в территориальных водах юго-запада России не оправдало надежд добровольческого командования на получение эффективной и полномасштабной помощи в реорганизации национального флота русского сопротивления.
Наоборот, вмешательство или бездействие в иных ситуациях британцев и французов лишь мешало усилиям командования добровольческим флотом по формированию военно-морских соединений на Черном и Азовском морях.
Союзникам претила сама мысль о том, что в зоне их стратегических интересов может возникнуть независимая российская военная сила, которая сможет когда-либо повлиять на их планы контроля над акваториями южных морей бывшей Российской империи.
Особенную щепетильность здесь проявлял британский парламент, отдавший приказания морским силам его величества бдительно предупреждать попытки русских возродить флот в «непосредственной близости» от тщательно оберегаемой монополии на контроль Босфора и Дарданелл.
Вскоре после прибытия союзников в Севастополь они не только подняли свои флаги на всех исправных русских миноносцах, таким образом де-факто зачисляя их в состав британской эскадры, но и физически захватили некоторые корабли. Миноносцы «Дерзкий» и «Счастливый» были захвачены британцами, а эсминцы «Беспокойный» и «Капитан Сакен» перешли к французам.
Вскоре французские флаги взвились и над миноносцами и «Р-1» и «Р-2». И даже итальянцы подняли свой флаг на эсминце «Зоркий», а представители греческого военного контингента умудрились получить в свое распоряжение миноносец «Звонкий».
Склады севастопольского порта буквально подверглись разграблению командами кораблей всех наций-союзников. Иностранные матросы проворно тащили оттуда без всякого разрешения все, что находили для себя полезным, особенно отличились греческие моряки с броненосца «Лемнос», не брезговавшие тащить с русских военных складов буквально все, что подвертывалось им под руку.
В отсутствие юридического правопреемника Российской империи, не связанные договорами с правительством Ленина и Троцкого, представители стран Антанты спешили погреть руки в обстановке возникшего хаоса и разделить между собой все исправные российские суда.
В сознании западных политиков твердо укоренилось справедливое убеждение, что военная власть на Юге республиканской России, ведущая борьбу с большевиками, не обладала не только международным признанием своей легитимности, но и не имела достаточно сил, чтобы противостоять этому произволу на море.
После захвата кораблей Черноморского флота в морской штаб ВСЮР пришла депеша, предписывающая всем русским судам покинуть Севастополь и двигаться под британскими флагами в турецкий порт Измир.
Растерянные командиры и команды русских судов были вынуждены подчиниться, ибо приказ исходил от объединенного командования союзных армий.
Иные верные союзническому долгу командиры даже отдали приказ лечь на курс и держать путь в турецкие воды. В то время как на другой морской базе Белого флота, в Новороссийске, под защитой сухопутных войск Вооруженных сил Юга России, в портовых доках продолжалась работа по ремонту кораблей, а в Морском штабе ВСЮР — мобилизации офицерских кадров для Белого флота.