Последние каникулы
Шрифт:
С этой замечательной мыслью и отправился я прямиком в свой номер, чтобы в спокойной обстановке... не дошёл. У девчат горел свет, а, поскольку и Оля и Мила сейчас поют.... Постучал. Дверь открылась сразу, причём сама по себе.
Комнатка здесь просторней, чем у меня, потому что на три кровати, а не на две, и вместо крючков на стене рядом с входом стоит сделанная из узловатой коряги вешалка, изображающая гигантского кузнечика. Курточки и сумочки украшают окончания сделанных искусным резчиком многочисленных конечностей, а одна из шляпок увенчивает насаженную сверху голову с надписью на лбу "Юморист".
Девушка
– Тебе что? Не понравились песни?
– спросила она сразу.
– Как же они могут не понравиться?
– ответил я немного уклончиво.
– Это же сама Ливи Беско!
– Только не говори никому, - подтвердила Даша мою догадку.
– Оливия Бескорская, моя старшая сестра. И Камилла тоже Бескорская. Их мама моя мачеха, а мой папа - их отчим. А я Пузикова, - довершила она картинку и гордо задрала свой прекрасный носик.
– Мачеха и две старшие сводные сестры - да ты у нас натуральная Золушка!
– сообразил я вслух.
– Не колышет, - фыркнула Даша.
– Реально главный в доме наш с Оли и Ками младший братишка. Этим летом у него выпускной поход на аттестат зрелости - жутко за него переживаем.
– Это сколько же тебе лет, если младший братишка на аттестат сдаёт?
– изумился я.
– Мне пятнадцать, а ему шесть. В этом возрасте полагается получить право на ношение огнестрельного оружия и полную свободу перемещений.
– Фига се, - повинуясь её жесту я уселся на койку напротив.
– Это что? Как у Гаррисона в "Неукротимой планете"?
– У нас нормальное тяготение и зверьё обычное, просто непуганое, не как здесь. Так что тебя так плющит?
– С чего ты взяла?
– изумился я и тут же попытался соврать: - Ничего меня не плющит, я в порядке.
– Как говорят у нас на Лесопилке, купи себе селёдку и дури ей голову. А у тебя всё на лице написано. Так за что тебя так совесть грызёт?
– Сам понять не могу. Словно кого-то обманул, и этого уже не поправить.
– Сегодня?
– Да.
– Ладно, пошли, самогрыз несчастный, разберёмся в устройстве твоего внутреннего мира, - взяв меня за руку Даша вышла из номера и потащила за собой прямо в поле. Уже стемнело, ветра или облаков не было, и сверху виднелись звёзды. Мы шли всё дальше и дальше, пока не затихли вдали голоса, не пропал свет от фонарей и не перестали шуметь проезжающие по трассе автомобили.
От земли исходило накопившееся за день тепло, в траве шумнула невидимая птица, а в недалёкой от нас лесополосе замер в кустах заяц. Слева направо пролетела летучая мышь. Я с удивлением замер, понимая, что никогда ничего подобного не замечал. Надо же, как много происходит такого, о чём даже не подозреваешь в суете повседневности! Стоял и только головой крутил, впитывая в себя беспредельность собственного одиночества, наполненного незначительными событиями, происходящими вокруг.
Казалось, что всё бесконечно и только неспешно вращается по раз и навсегда замкнутому кругу. Точно так же по кругу пошли и события сегодняшнего дня - я переживал их снова и снова, взвешивая свои действия и поступки тех с кем встречался.
– Полегчало?
– тронула меня за локоть Даша.
– Да.
–
– Не знаю, - тряхнул я головой, словно сбрасывая наваждение.
– Не всё. Я сегодня ящерицу обманул. Захотел рассмотреть поближе, а когда она подошла, Пуфик её слопал.
– Да, неудобно получилось, - вздохнула девушка.
– А ещё что?
– Ко мне проявила интерес сама Ливи Беско. Даже поддразнивает.
– Серьёзная заявка, - Даша чуть прижалась к моему боку.
– Ещё.
– Кажется, Липонька тоже.
– С ума сойти! Да ты у нас просто нарасхват!
– А мне интересней с тобой. Слушай!
– вдруг пронзила меня острая догадка.
– А ты к этому, случайно, руку не приложила? А то просто какая-то чертовщина творится!
– Ты, Костя, главное, не торопись. Разберись постепенно, что к чему, да и реши, что тебя увлекает. Пойдём обратно - уже скоро рассвет - мне ведь на работу.
Мы топали к гостинице и меня не на шутку грызли сомнения.
– Даш, а почему ты не удивилась Липонькиной заинтересованности?
– Между Хомо и Идалту всякое случается. Кроме деток, конечно, - ответила она задумчиво.
– Иногда короткая интрижка, но бывало и до тех пор, пока смерть не разлучала. И мы, и они - люди. Не во всём похожие, но общего у нас много.
– А, слушай, совершеннолетие с шести лет - это что, даже женятся?
– С шести ещё не женятся. Нечем в этом возрасте жениться, - фыркнула Даша.
– В последнее время практика ранних браков как-то ушла в прошлое, а то бывало, что и в двенадцать становились матерями. Сейчас раньше шестнадцати обычно об этом и не помышляют. Но и не тянут до тридцатника. Стараются начать около двадцати, хоть бы и мужа нет - всё равно по биологическим часам пора.
– А средства? Ведь в таком возрасте обычно ни профессии, ни дома, на сбережений, - озадачился я.
– Ребёнок - это же большие расходы!
– Не могу объяснить, - пожала плечами моя спутница.
– В этом месте у нас с землянами полная психологическая несовместимость. На такие вопросы вообще невозможно ответить - я не в состоянии даже представить себе, в чём проблема. Если ты про ответственность - так я любому шестилетке, носящему ружьё, доверю и свою жизнь, и воспитание собственного ребёнка.
– А что?
– спросил я севшим голосом.
– У тебя тоже есть ребёнок?
– Нет. Но обязательно будет, - хоть я и не смотрел, показалось, будто девушка поджала губы и нахмурилась.
– Говорю же - у нас несовместимость по целому ряду основных жизненных ценностей.
Больше я ни о чём спросить не решился.
***
– А не кажется ли вам, Матвей Семёнович, - что вот-вот произойдёт перевербовка нашего агента? Причем, не втёмную, а по его собственной инициативе?
– прищурился Владимир Петрович, закончив читать очередное послание от Кости.
– Ведь на основании полученной им самим информации, не так уж трудно раскусить немудрёную одноходовку, разыгранную Ипполитом Харитоновичем, и понять, что нашего юного героя тупо подвели к объектам, сообщать о которых он как бы сам вызвался. Ведь парень неглупый, да ещё и вопросы начал правильные задавать. И вовремя остановился.