Последние тайны старой Африки
Шрифт:
В 1921 году Каннингэм продала Джона в один из американских цирков с условием, что его не заставят исполнять непосильные трюки. Вскоре горилла умерла. Джон Даниэль так привязался к мисс Каннингэм, что разлука с ней разбила его сердце.
Через два года Элис Каннингэм выехала с братом в леса Порт-Жантиля за другой молодой гориллой. Один мой друг, торговец, хорошо помнил их приезд. Каннингэм сказал ему, что один американский зоопарк готов уплатить две тысячи фунтов за живого «карликового слона», и спросил, может ли он найти ему такого слона.
— Безнадежное дело, — ответил торговец. — Единственно, что вы можете сделать, это поймать слоненка, давать ему побольше джина, чтобы задержать рост, и поскорее отправить в Америку, пока он не вырос. Только так можно получить эти деньги.
Каннингэм и его сестра вернулись из лесов в Порт-Жантиль со слоненком и молодой гориллой, которой суждено было прославиться как Джон Даниэль II. Эта горилла, такая же смышленая, как и Джон Даниэль I, демонстрировалась в Лондоне, на континенте и в Соединенных Штатах. Джон II прожил в неволе с 1923 по 1927 год.
В отличие от шимпанзе горилла не может долго переносить неволю. Это в равной степени относится к обоим подвидам — прибрежной (известной в науке как Gorilla gorilla gorilla) и горной (Gorilla gorilla beringei). Горные гориллы водятся в самом восточном районе экваториальных лесов. Интересно отметить, что долгое время это громадное животное не было известно натуралистам. Лишь в начале нашего века капитан фон Беринг привез в Европу первую убитую горную гориллу.
Время от времени появлялись сообщения еще и о красной горилле. Но в настоящее время натуралисты не верят в существование других видов помимо тех двух, о которых я упоминал. У горилл косматые черные волосы, хотя с возрастом старые самцы становятся серыми или серебристыми. У горной гориллы на голове могут быть и красноватые волосы, но в общем это черные как смоль животные. Единственное исключение из правила — альбиносы, но они встречаются крайне редко. Много лет назад в верховьях реки Луалли, к северу от устья реки Конго, доктор Палстоун поймал белую гориллу.
Умеют ли гориллы говорить? Немецкий охотник и писатель Герман Фрейберг утверждает, что он слышал, как местный знахарь долго разговаривал в лесу с гориллой. В конце горилла умоляла сохранить ей жизнь и была отпущена с миром. Когда я думаю об этом сообщении, я чувствую себя в некотором роде одним из слушателей бедного Поля Дю Шайю, который так и не сумел их ни в чем убедить. По ночам гориллы издают жуткие вопли и стоны. Особым звуком они предупреждают друг друга об опасности, у них есть сигнал сбора и отправления в путь и другие примитивные голосовые сигналы. Но ни Джон Даниэль I, ни его преемник не показали ни малейшего признака, что у горилл есть разговорный язык. Несколько лет назад немецкий ученый Швидецки написал книгу о языке шимпанзе. Но специалисты восприняли ее очень сдержанно. Шимпанзе более «говорливы», чем гориллы, и могут издать много звуков — от громких криков до хныканья, что и подогревает воображение впечатлительных лингвистов.
Одну из удивительных историй о человекообразной обезьяне рассказал сотрудник Музея естественной истории в Саут-Кенсингтоне доктор А. Е. Ансорге. Он плыл на речном пароходе через леса к югу от Порт-Жантиля. На ночь пароход причалил к уединенной торговой фактории. На дорожке от дома торговца к пароходу показался фонарь. Ансорге увидел, что его несет молодой шимпанзе, который взял его потом за руку и отвел к дому. Хозяин сказал, что он обучил шимпанзе встречать все речные суда и приветствовать гостей.
Торговец страдал от одиночества в этой нездоровой местности, и Ансорге стал уговаривать его бросить шимпанзе и поискать общества людей. Но тот ответил, что предпочитает дружбу обезьян. Через некоторое время доктор Ансорге узнал, что шимпанзе стал очень злобным и в конце концов убил торговца.
Еще труднее угадать, как поведет себя горилла. А ее гигантские размеры и сила делают ее еще более опасной, чем шимпанзе. Гориллы стоят дороже и к тому же не размножаются в неволе. Один из крупнейших знатоков шимпанзе, американский психолог Р. М. Йеркес, считает, что горилла изучена совсем недостаточно. Даже о предельном возрасте гориллы судят лишь предположительно.
Но нет никакого сомнения в злобном характере гориллы. Несколько лет в Порт-Жантиле жил один француз, бывший адвокат, который питал ненависть к гориллам. Я не могу назвать причины этой ненависти, но знаю, что он поселился в этом месте лишь для того, чтобы иметь возможность убивать горилл.
Надо еще упомянуть о профессоре Гарнере, который приехал в Порт-Жантиль, чтобы изучать горилл. Он решил не подвергать себя риску и захватил с собой несколько больших клеток. Одна из них упала в море и утонула. Но другие были благополучно доставлены к нужному месту в лесу. Гарнер закрывался в клетке и в полной безопасности вел свои наблюдения.
Хотя на горилл и охотятся ради мяса, большой опасности, что они будут истреблены, все же, видимо, нет. Доктор Н. А. Дайс Шарп провел «перепись» горилл на площади тридцать квадратных миль и насчитал их больше двухсот. По его мнению, во всей экваториальной Африке насчитывается много десятков тысяч горилл. Доктор Дайс Шарп считает, что горилла — самое опасное животное тропической Африки, единственное животное, которое нападает на человека.
Послесловие
Книга Лоуренса Грина «Последние тайны старой Африки» необычна. Это не путевой очерк и не научное исследование. Личные впечатления переплетаются здесь со сведениями, которые автор слышал от других людей, читал в книгах. Она не посвящена какой-либо определенной теме. В ней уживаются главы о народной медицине и о тайнах перелета птиц, об африканских барабанах и о дереве-людоеде, об особенностях быта некоторых африканских народностей и о кладбищах слонов. Все эти столь различные сюжеты собрала воедино любовь автора «ко всему случайному, странному и непостижимому», происшедшему к тому же в Африке, которую он, по его же словам, знает «лучше, чем любой другой континент».
«…Я не доверяю тем, кто разъезжает по свету в поисках различий. Ибо главное состоит в установлении сходства», — писал шведский писатель Пер Вестберг, разоблачивший в своей книге «Запретная зона»[9] расистские порядки Южной Родезии. Лоуренс Грин ставил перед собой иную цель, и средства у него соответственно иные. Относясь со всей возможной снисходительностью к автору «Последних тайн» в силу названных выше причин, последуем, однако, совету Вестберга и посмотрим на только что прочитанную книгу с максимальной критичностью. Тем более что она действительно в этом нуждается. Именно такой подход может помочь превратить ее из сборника занимательных фактов, не всегда достаточно полно и убедительно объясняемых автором, в источник, дающий толчок уму, пищу для размышлений.
Читая эту книгу, нужно иметь в виду, что ее автор — уроженец Южной Африки, гражданин одного из самых реакционных, расистских государств. И тем знаменательнее, что Лоуренс Грин, описывая коренных жителей Черного континента, говорит о них с большой симпатией и даже с восхищением. Правда, он пользуется распространенной в обиходе и печати капиталистического мира терминологией.
Лоуренс Грин неоднократно сам подчеркивает свою некомпетентность в объяснении многих из тех загадочных явлений, о которых он пишет. «Может быть, это так, а может быть, и иначе» — такой мотив звучит со многих страниц книги. Для любого научного труда такая позиция автора заслуживала бы клейма «агностицизм». Но подойти таким образом к «Последним тайнам» все равно что человека, воскликнувшего «Боже мой!», обвинить в распространении религиозного дурмана. Грин совершенно не претендует на научность, не пытается навязать своих взглядов. «Вот то, что я знаю. Кое-что могу объяснить. А уж вы, будьте добры, проверьте, прав ли я, и найдите то объяснение, которое вам покажется правильным», — как бы говорит Грин своим читателям. Впрочем, сам он чаще высказывает сомнение в правильности существующих объяснений для тех или иных таинственных явлений, чем выдвигает свои собственные. А в книге Лоуренса Грина собраны, как правило, явления малоизученные, остающиеся действительно загадочными. Например, в главе «Испытание огнем» Грин объясняет способность некоторых людей переносить без вреда для себя температуры, при которых гибнет живая ткань, с помощью «эффекта Лейденфроста»: «Просто ноги выделяют пот и образующиеся шарики жидкости предохраняют их от ожогов. Точно так же слюна предохраняет рот глотателя огня». Эта гипотеза действительно имеет основание. Известно, например, что благодаря подобному процессу можно обмакнуть в расплавленный свинец палец и не обжечь его. Однако вряд ли с ее помощью можно объяснить все известные случаи «испытания огнем». В этой же главе рассказывается о колдуне из племени вакимбо, который засовывал голову в ямку с раскаленными углями и держал ее там до двадцати минут. В статье «Ходящие по огню», напечатанной в журнале «Вокруг света» №9 за 1965 год, рассказывается, что, выполняя ритуальный обряд, бытующий на одном из островов Тихого океана, человек становится на раскаленный докрасна нож мачете и стоит на нем до тех пор, пока железо не остынет. При длительном воздействии высокой температуры на тело человека гипотеза о «паровой рубашке» оказывается недостаточной. О причине этого говорит и сам Грин: «Дело в том, что при каждом шаге подошва находится в соприкосновении с углями менее полсекунды, каждая же часть подошвы, которой переступают с пятки на носок, и того менее — какую-то долю секунды. В этом и заключается спасение ходящих по огню». В случаях же более длительного воздействия огня на ткани, по-видимому, важна тренировка. Известно, например, что руки кузнеца, имеющего дело с разогретым металлом, менее чувствительны к высокой температуре, чем у других людей. Далеко не до конца также изучена способность человеческого организма к терморегуляции.