Последние ворота Тьмы
Шрифт:
Закрыв внутреннюю дверь, они остановились отдышаться. Здесь было почти тихо, - если не считать дрожащего, как в лихорадке, пола и забивающего уши низкого, почти инфразвукового рева. Говорить было невозможно, но, судя по жестам Охэйо, его затея удалась, - брешь вырвалась на свободу, и теперь кошмар начался для Мроо. Снаружи донесся дикий рев, вой, визг, - и мрак за бронированным окном рассеялся.
Втроем навалившись на внешнюю стальную дверь, они распахнули её. Снаружи тоже бушевал ветер, яростно бил в грудь, - но, держась друг за друга, они могли идти. Им повезло, по крайней мере, в одном, - часть выходящих из Ворот тварей уже засосало,
Отойдя метров на сорок, он оглянулся. Между башнями Ворот в бетоне площадки зиял бесформенный черный провал, воздух свистел и ревел, неистово врываясь в него.
В следующий миг Врата распахнулись настежь. Огромный круг земли между их башнями мгновенно провалился в брешь и исчез. На какое-то мгновение Лэйми увидел серую призрачную волну перепада давления. Едва она накатилась на них, по ушам вновь ударило, и мгновенно отвердевший воздух швырнул их наземь. Он отчаянно вцепился в камень, чувствуя, что начинает сползать к бреши. В ней ничего не было, - лишь дрожащая, мерцающая пустота. Теперь воздух врывался в неё с такой силой, что по краям граней генераторов дрожали призрачные белесые струи, какие появляются иногда у крыльев скоростных самолетов.
Вокруг бушевал неистовый ураган, несущий тучи пыли и каких-то обломков. Впереди, всего метрах в пятидесяти, виднелась стена Тарики. Оглохнув от безумного рева, они невыносимо медленно, словно в кошмаре, ползли к ней, сражаясь с потоком невероятно плотного, словно тугая струя воды, воздуха, преодолевая его напор буквально по сантиметрам.
Остановившись на минуту передохнуть, Лэйми посмотрел в небо. Желто-бурые светящиеся тучи над ним вращались, как водоворот, - и его середина на глазах начала опускаться, превращаясь в смерч.
Нэнни завопил от ужаса при виде потянувшейся прямо к нему чудовищной мутной колонны, - но, уже где-то на уровне крыш, она вдруг резко изогнулась, соединившись с брешью. В медленно извивавшемся столбе заплясали непрерывные молнии, освещая всё вокруг мертвенным трепещущим светом, то розовато-синим, то зеленым. Лэйми уже не воспринимал звук, - уши от грохота просто болели, от сверкания молний рябило в глазах.
Невероятно, но ветер немного ослабел, - по крайней мере, они смогли ползти на четвереньках, и, по мере того, как они удалялись от бреши, он слабел всё сильнее. Нырнув за угол Тарики, они смогли подняться на ноги, - и бросились к спасительной двери.
4.
Лэйми стоял у окна Тарики, глядя на вздымавшийся к небесам желтый, мутно сияющий смерч. Вокруг его верхушки кружились клочья Сугха, втягиваясь в лениво извивавшуюся воронку. Яркие сине-желтые молнии, непрерывно плясавшие вокруг и внутри смерча прекрасно дополняли это внушающее ужас зрелище. От него исходил мощный гул, столь низкий, что казался беззвучным. Он заполнял всё вокруг, отупляя и заставляя всё тело Лэйми вибрировать. Их победа оказалась больше, чем они могли представить, - и он гордился ей, даже понимая, что, скорее всего, заплатит за неё жизнью.
– И что теперь будет?
– спросила, наконец, Лэйит.
– С брешью? Да ничего, я думаю, - Охэйо пожал плечами.
– Выдует землю под идемитными блоками, их затянет в дыру - и всё кончится. Это займет всего пару часов, может быть, меньше.
– А потом?
– Потом Мроо придут за
5.
...солнце уже наполовину зашло, - оно словно таяло в кроваво отблескивающих волнах, - и песчаный пляж был почти целиком залит густой, темной синевой. Лишь верхушки небольших дюнок ещё пылали сочным алым огнем. Они бежали по ним, зная, что когда свет угаснет, наступит их смерть.
Впереди вздымалась смутная, аморфная стена, и Лэйми отлетел, врезавшись в неё. Отступив, они побежали по ведущим вниз ступеням, нырнув в облицованный палевой плиткой, плавно изгибавшийся туннель. Он вел глубоко вниз, потом начал подниматься - и, наконец, длинная лестница вывела их на поверхность, в неширокое и голое пространство за силовым полем. Малау здесь закрывала полнеба, - лишь издали её квадратное шестиэтажное здание казалось приземистым. Её стены, сложенные из стальных темно-синих массивов, не имели окон; в заменявших их квадратных углублениях горели призрачно-синие, громадные проекционные матрицы.
Снаружи уже наступила ночь, в которой беззвучно двигались смутные, чудовищные тени. Здесь же было жарко и удушливо пахло озоном. Они торопливо поднялись к тускло блестевшей, словно только что отштампованной двери, но та не поддавалась. Когда Лэйми яростно рванул ручку, та оторвалась неожиданно легко. Он полетел вниз, в какую-то пустоту, ударился обо что-то... и сел на полу, судорожно хватая ртом воздух.
За окном стояла невыносимая жара, - от него тянуло болезненным, влажным теплом. Оно сгущалось в комнате в душное, ватное марево, которое, как липкая простыня, окутывало тело и душу. Лэйми спал в нем очень долго, терзаемый кошмарами, неотличимыми от реальности яви, - и, возможно, не проснулся бы вовсе, если бы, метаясь во сне, не свалился с постели.
Помотав головой и опомнившись, он понял, что конец пришел, - рев смерча стих, и свет Сугха превратился в яркое, фантасмагорическое сияние. Оно переливалось от желтого до голубого режущими глаз оттенками. Когда эти сполохи вспыхивали ярче, он слышал странные, зовущие его голоса, - пока ещё слабые, но они становились сильнее, и, похоже, лишили обитателей Тарики рассудка.
Добравшись до окна, он с удивлением увидел высыпавшую из здания молодежь - вернее, то, во что она превратилась. Блестящие черные желваки вздувались на их лицах, шее, во рту, в подмышках, на груди, бедрах, в паху, делая все их движения и внешность нелепым подобием человеческих. Спустившись к пересохшей реке, они бессмысленно бродили, боролись, нагишом кувыркались в грязи. Кое-где Лэйми заметил туго сплетенные парочки, - они занимались любовью в самозабвенном исступлении.
Всё это, конечно, привлекло тварей, - из воды выползали черные, бесформенные туши, похожие на гигантских амеб. Невозможно было поверить, что ЭТО когда-то тоже было людьми. Двигались они неуклюже, но люди не пытались убежать от них, напротив, бросались навстречу.
Тварей становилось всё больше, пока весь пляж под набережной не превратился в сплошное месиво переплетенных щупалец, дергающихся рук и ног, - было совершенно невозможно понять, то ли твари едят людей, то ли занимаются с ними любовью, то ли всё происходящее просто напрочь лишено смысла. Сознание покидало Лэйми; его терзали голоса, - вопящие, поющие, сводящие с ума. Он видел, что двери Тарики открыты и нелюди рекой текут внутрь, но это уже не казалось ему страшным.