Последние звёзды
Шрифт:
Внеочередное собрание он созвал рекордно быстро, заручившись поддержкой ключевых фигур. Что его насторожило: президент мало того, что никак не отреагировал, он впервые за полгода вдруг съехал из апартаментов на дачу. Он понимает серьёзность и необратимость и реагирует так?
Но в этот день президент на месте раньше всех, кроме, разве что, железного генерала. Множество людей вокруг большого кабинета, но смотришь в лица – все причастные, ни одного лишнего.
Входя позже других, Гловацкий приметил в углу секретаря, зажмурившегося и шепчущего, – ему озвучивать тему созыва, снимать занавес
Прождали лишние три минуты, все собрались, нерв дрожит, все прячут взгляд. Гловацкого злость взяла, он стукнул в микрофон – выключен! У него одного, интересно? Встал и принялся медленно снимать пиджак, в него метнулись взгляды, как молнии в сухое дерево.
– Огласите начало, – обратился к секретарю твёрдым голосом, и парень, благодарно кивнув, влетел на трибуну, затараторил.
– Исходя из пункта первого статьи тридцать четвёртой внеочередное собрание общего Совета страны объявляется открытым. Инициативный спикер – министр внутренних дел.
Дальнейшие события последовательно отражены в докладе наблюдателя от Палаты.
14:05 – Начало заседания. Выступление спикера.
14:10 – Включение в дискуссию президентской линии.
14:15 – Спикер выносит на повестку последние события и настоящее положение дел в городах. Делает акцент на достижениях введённых в правительство оппозиционных сил, перечисляет упущения и промахи действующего правительства.
14:21 – Доклад спикера прерывается возражениями представителей Министерства вооружённых сил.
14:24 – Спикер возобновляет доклад.
14:27 – На голосование выносится совместный проект по импичменту президента.
14:28 – Возникает потасовка. Президент лично пресекает споры. Призывает голосовать.
14:30 – Из кабинета удаляется больше половины присутствующих. Осталось 9 (девять ) человек, наделённых полномочиями.
14:35 – Известен результат голосования: 6 (шесть) – за импичмент; 3 (три) – против. Воздерживаться по правилам невозможно.
14:36 – Ввиду достаточного количественного перевеса решение принято.
14:38 – Президент подписывает документы об отставке.
14:40 – Страна официально перешла к демократической форме правления. Обязанности руководства на себя временно взяла группа министров.
14:45 – Президент удаляется.
14:53 – Поднимается первый вопрос нового состава правительства: Саяно-Шушенская АЭС.
15:00 – Докладывают о чрезвычайном происшествии. Секретарь сообщает о начале военной операции.
* * *
Пилотов подняли с вечера. На засекреченную базу прибыл глава Министерства обороны, лично генерал. Задачу ставил наедине, ни одного старшего по званию в кабинет не допустил. Закончил на высокой ноте:
– Операция начинается сейчас же. Вам не нужно подтверждение для огня, по рации можете услышать лишь отмену, но это вряд ли. Если эфире тишина – бейте. Ясных облаков, воины.
Звено
* * *
Вслед за секретарём в кабинет вернулся человек, который в сознании присутствующих всё ещё был его хозяином, шестеро новоизбранных подавили желание встать, нарочито проигнорировали бывшего президента. Крутов хмыкнул.
– Антон Валерьевич, Вы в моём кресле... Вам идёт. В нижнем ящике папка, в ней бумага – ознакомьтесь, пожалуйста.
Гловацкий, не отрывая взгляда от брошюры Конституции в руке президента, как во сне, потянулся к столу. Тяжесть прибила к мягкому сиденью, руки стали ватными, предчувствие беды ледяной дланью прихватило за шею. Нашёл документ, косая красная печать секретности резанула по глазам. И под ней мелким шрифтом не виданные десятилетиями слова: военное вторжение. За спиной включился экран, сидящие напротив охнули и раскрыли рты. Звука нет. Президент смотрит на него, не на экран. Гловацкий отвернулся, вгляделся в картинку – всё понял сразу.
Трансляция из кабины пилота истребителя. Подсвеченная радаром кромка границы и наведённые на ту сторону ракеты. Крышка с ручки пуска снята.
Секретарь принялся мучительно зачитывать по брошюре:
– В соответствии с пунктом о порядке назначения старших военных чинов: в случае объявления военного положения...
Картинка на экране подёрнулась рябью, самолёт заложил вираж, Крутов не в силах оторваться от гипноза экрана под озвучку истекающего потом парня.
– Главнокомандующий получает неограниченные полномочия и принимает командование над всеми структурами, каждым министерством и руководителем.
– И где он? – перебил один из министров, чтобы оторваться от пугающего экрана.
– В отставке, – ответил президент. – Антон Валерьевич, соседний ящик, пожалуйста. А секретарь зачитает второй пункт.
– В соответствии... – голос сорвался, секретарь смахнул капли пота с глаз, пропустил официальную часть не в силах тянуть. – Главнокомандующий в праве передать полномочия любому из аппарата правительства на неограниченный срок.
В зале выдохнули: лётчик пустил ракеты, картинка утонула в дыму. Гловацкий нащупал вторую папку, её можно не доставать. Война началась сегодня, а выиграна была вчера. Всё, на что он оказался способен, сместить президента на двадцать минут. Кто-то встал, Гловацкий распознал голос Крутова.
– Этой войной хочешь заглушить гражданскую? Думаешь, это забудут?! Тебе не отмыться от крови...
– Я уже в должности, смею напомнить, – в голос президента вернулась обычная уверенность, приправленная армейской сталью. – Соблюдайте субординацию.
* * *
Лейтис попросил вытащить его на улицу, теперь жадно глотает воздух и не может: его скручивает спазм.
– Мог и я в него попасть... – шепнул Игорь Максу.
Саша предпочитал не лезть: случилось что-то странное, он не понимал. Поднялся ветер, зашипело и тут же свистнуло, задрали головы: небо вспороли боевые самолёты.