Последний брат
Шрифт:
— Сейчас посмотрим, что за птица. — Фока опустил на голову шлем.
— Мню, не зря главный этериот его выпустил после первого проигрыша. — Улеб покачал головой. — Ты потяжелее. Не соревнуйся в выносливости, дави сразу.
— Он человек, значит, не крепче секиры.
— Правильно. Просто сруби его.
Фока подхватил со стеллажа щит и затупленную тренировочную секиру. Несформированное лезвие, впрочем, делало секиру ненамного менее опасной её боевых сестер. Таким инструментом можно было легко проломить голову и перебить самые толстые кости… Фока поклонился на балкон и вышел в центр залы, где уже стоял поединщик по имени Меша.
Этериоты опять принялись стучать по щитам.
Сперва соперники обменялись для знакомства двумя дальними ударами. Оба не вкладывали в них особой силы, и оба приняли их на щиты. Потом этериот перехватил рукоять секиры ближе к клинку, сократив свой замах и силу удара, но увеличив подвижность оружия. Он попробовал подступить к Фоке, но тот встретил его сильным ударом. Этериот принял на щит, и отступил. Он снова попробовал приступить ближе, и Фока снова вложил от души. Этериот и этот удар принял на щит, но тут же, в момент, когда Фока «застрял», преодолевая инерцию, Меша, подцепил своей секирой секиру Фоки, как крючком, и с натужным «х-х-ха!» рывком, с поворотом направо, утянул Фоку мимо себя. Фока провалился, бесполезный сейчас щит остался слева, рука с секирой оказалась оттянута далеко вперед, оголив этериоту беззащитный правый бок. И этериот ударил — ему было с руки — левой. Гибко изогнувшись, он впечатал железной кромкой щита, но не в бок, по кольчуге, а ниже, по ноге, в район колена. Если бы этериот попал, как целился, выломал бы Фоке сустав, но движение сбило удар, и Фока остался при ноге. Однако выровнялся Фока с трудом, с трудом развернулся к противнику, и стало ясно, что приложил его этериот хорошо, и подвижность Фока утратил.
Этериот остановился на секунду, примерился с прищуром, — и вломил. А потом еще раз, еще, и еще. Страшной силы удары, ритмичные как барабан на дромоне. Щит Фоки мялся в окантовке и трещал в дереве, даром что секира была тупа. А главное, каждый удар заставлял Фоку, хромая, откатываться. Было видно, что нога его плохо держит, и каждый удар вызывал гримасу боли на его лице.
— Фока, держись! — крикнул Трофим. И тут же с удивлением подумал, что ему ведь тоже наверняка кричали подобное, пока его трамбовал соперник, но он этого не слышал начисто. Видимо разум отсекал лишнее, не имеющее касательства к бою… Но все же он снова крикнул:
— Держись, контубернал!
— Уклонись, Фока! — кричал рядом Юлхуш. — Дай ожить ноге!
Улеб наблюдал молча. А Тит, с напряжением всматриваясь, ворчал:
— Чертов дровосек… Должен же он когда-то устать молотить…
Этериот, однако, не уставал. Пот струился по его лицу, но дыхание было ровным и глубоким. Удары сыпались неослабно, словно у этериота под кожей были не человечьи мышцы, а торсионная пенька осадной машины, которую кто-то мгновенно скручивал и отпускал, чтобы вдарить по Фоке в очередной раз. Со стороны скамеек этериотов слышался победно-одобрительный ор.
Но вот Фока остановился и пошел в отчаянную контратаку! Рыча при каждом ударе, с искаженным от боли лицом, он двинулся на этериота, и этериот начал отступать.
— Фока, давай! Жми! Дави его! — На два голоса взвились Амар и Юлхуш.
Трофим обернулся и посмотрел на Тита, потом на Улеба. Тит скривил физиономию, Улеб отрицательно покачал головой. Значит, они видели то же что
Фока тяжело дышал, темп атаки упал, и Меша снова пошел вперед. Удары сыпались жуткие, но теперь он не просто долбил, а методично загонял Фоку в угол залы. Фока огрызался, но сделать ничего не мог. Наконец после одного особо могучего удара, щит на руке Фоки разошелся на доски. Фока отскочил назад, чтобы дать себе время сбросить остатки щита, и оказался зажатым в углу. Фока перехватил секиру двумя руками. Этериот шагнул к нему.
— Довольно! — произнес сверху голос Феофилакта.
— Я еще не побежден!.. — крикнул, тяжело дыша, Фока. — Еще могу!.. Биться!..
— Видим, что можешь, воин, — раздался голос императора. — Да только твой соперник искуснее. Что будет — и так ясно. Нет нужды превращать тебя в калеку. Бой кончен.
Меша повернулся к императору, поклонился, неторопливо подошел к стеллажу, аккуратно положил туда секиру, и двинулся к своим скамьям, где его встретил одобрительный гул. Феофилакт на балконе поскучнел лицом. Лидул довольно проводил рукой по седым усам. Фока приковылял к своей скамейке.
— Не переживай, друже! — Хлопнул его по плечу Улеб. — Не получал лишь тот, кто не дрался.
— Такой бы и меня уделал, как Георгий змия, — сказал Трофим. — Не приведи встретиться.
Фока невнятно кивнул, сел, ни на кого не глядя, и морщась, закатал штанину. На левой ноге краснела длинная ссадина, окаймленная здоровенным синяком. Амар достал новую чистую тряпицу, приложил её к бутылке с пояса и подал Фоке. На этот раз это была уже не вода, а противовоспалительный отвар.
— Третья пара, — сказал император. — Пусть возьмут маленькие кавалерийские щитки и бронебойные мечи.
— Тит! — вызвал Феофилакт.
— Ингельри, — откликнулся Лидул.
— Охохонюшки, ребятки, — вздохнул Тит. — Что-то идти мне туда страшновато. Особливо после того, как на Фоку взгляну.
— Ничего, иди, — сказал Амар. — Шрамы воина украшают.
— Это смотря в каком месте… — пробормотал Тит.
Трофим взял Тита за предплечье.
— Хватит дурковать, Тит. Не время. У нас одна победа. У них одна. Твой бой последний. Перетяни на нашу.
— Ладно, — сощурился Тит. — Сделаю, что смогу. А там как Бог даст.
— Вложишься — и Бог даст. Иди, друг.
Тит взглянул вверх, окрестился, постоял секунду, надел поданный Юлхушем шлем и пошел в центр залы. Навстречу ему пружинистой легкой походкой вышел стройный голубоглазый этериот, из-под шлема которого торчали по сторонам две рыжих косицы.
Соперники поклонились императору. Этериот пошел к своему стеллажу, а Тит уже взял со своего длинный меч — грозу броненосцев — длинный клинок, сужающийся к острию. Оружие, предназначенное специально для укола, которое легко могло пробить кольчугу, а при умелой сильной руке даже и панцирный доспех. Тренировочный вариант был затуплен и снабжен набалдашником, отчего хищный клинок имел несколько нелепый вид. На вторую руку Тит надел малый щиток, каким обычно пользовались те, кому нужно, чтобы щит не сковывал левую руку. Щиток был легок и не стеснял движений. Но из-за малого диаметра, чтобы успешно отражать им удары, нужно было иметь острый глаз и верную руку. Ремни позволяли носить его либо ближе к локтю, либо на кисти, и Тит выбрал второй вариант, ухватив специальный ремешок. Теперь щиток прикрывал кулак и запястье.