Последний час надежды
Шрифт:
Авторучку я так и не смог забыть. Стоило закрыть глаза, и вновь перед глазами — лицо убитого. Самым страшным была улыбка на его лице — улыбка безумца.
— Спи, — Ники плавно притормозила у светофора. — Отдыхай, Брюс. Лучше времени не придумать.
Я покачал головой. Не заснуть, точно знаю. Ники кивнула, не поворачивая головы, и вновь вдавила педаль. Дорога перед нами становилась свободной, словно все заранее знали, что нам потребуется гнать на полной скорости. Да, наверное, знали. Полицейские номера сделали нас всемогущими.
Минуты через десять Ники резко затормозила (ремни больно вжались в тело) и свернула в тёмную улочку. Остановилась и молча заглушила двигатель.
— Что теперь?
«Сейчас увидишь».
Я подал плечами (Ники улыбнулась) и осторожно потрогал перевязанную руку. Попробовал пошевелить пальцами.
Минут через пять на противоположной стороне улочки показалась пара синеватых «глаз», а ещё через минуту вторая машина остановилась метрах в десяти от нас. Из неё вышел человек, как две капли воды похожий на Жана Леттье. Я чуть не подскочил — Ники взяла меня за руку.
«Не бойся. Посмотри ещё раз».
Конечно, никакой это не Жан. Хотя под два метра ростом, длинноволосый — прикрывают оба плеча — и чёрные очки. Выглядело комично.
— Выходим, — Ники кивнула, не отводя взгляда от незнакомца.
Она вышла из машины, дождалась, пока выйду я, и заперла её брелоком — машина едва заметно пискнула и помигала огнями.
— Молчи, — шепнула Ники, не отводя взгляда от парня. Тот кивнул и направился в нашу сторону. Когда он поравнялся с Ники, она уронила ему в ладонь брелок. Когда она забрала у него другой, я не успел заметить. Ники посмотрела на меня и едва заметно кивнула — идём.
Это был «Торнадо», одна из последних моделей. Ярко-красный, само собой. Это теперь называется «незаметно уехать»? Таких машин выпускают по сотне в год, если не путаю.
— Ты собрал вещи? — она замерла, взявшись за ручку двери.
Я кивнул.
Она снова улыбнулась и одним изящным прыжком оказалась на водительском сидении.
На тот раз ей не пришлось уговаривать меня заснуть. Я только и успел, что пристегнуться. А потом всё вокруг померкло.
Брюс, мотель «Отшельник», 29 июня 2010 года, 22:20
Проснулся я оттого, что меня теребили за плечо.
— Идём, — Ники помогла мне выйти. Ноги были ватными, болели ладони и локти. Я заметил, что она наклоняется, чтобы взять чемодан — тот, который я собрал и «зафиксировал».
— Я сам, Ники.
Она кивнула и отошла в сторону. Был момент, когда я едва не пожалел о своей галантности — но сумел приподнять тяжеленную штуковину за ручку, и при этом не взвыть от боли.
Тут я заметил, что Ники припарковала «Торнадо» у мотеля. Рядом с более чем скромными «Колумбами» и «Фордами» по соседству эта машина выглядела совершенно неуместно.
Ники тряхнула головой, отправила волоса за спину. Странно. Чёрный спортивный костюм на ней перестал быть чёрным. Мы куда-то заезжали?
Я помотал головой. Опять вопросы. Я никогда не научусь не задавать их. Когда я вошёл сам и затащил чемодан следом, Ники уже держала в руке ключи. Владелец мотеля по ту сторону стойки смотрел куда-то сквозь меня. Я даже захотел хлопнуть в ладоши перед его носом — проверить, вдруг манекен, а не человек.
Что-то подсказывало мне, что Ники снова станет другой, едва дверь номера захлопнется. Так и случилось.
Она сделала пару шагов и уселась прямо на пол. Прижала ладони к лицу.
— Ники?
Она едва заметно дёрнула головой. Плачет? Или — не мешай, оставь в покое?
Я бросил чемодан, присел рядом. Да, плачет. Почти бесшумно. Я осторожно взял её за руки, она обняла меня, прижалась, и уже не стала сдерживаться.
Хуже всего было то, что я не понимал, что случилось и чем могу помочь. Не хотелось думать, что это просто способ снять напряжение. Я всего дважды видел, как она плачет. Это был третий раз.
Когда она отстранилась, она перестала быть холодным и лишённым эмоций «человеком в чёрном». Покрасневшие глаза, подрагивающие губы. Она кивнула (я начинал ненавидеть этот жест) и поднялась на ноги. Удалось это ей не с первой попытки.
Мне, впрочем, тоже.
Она двинулась вокруг кровати, расстёгивая куртку, сбрасывая туфли. Дошла до изголовья, взяла полотенце и так же медленно побрела в другую сторону. Ко входу в душ она добралась уже совершенно раздетой.
Дождаться её, посетить то же самое место — и спать.
Телевизор был допотопным, но пульт управления у него уже был. Хм… сели батарейки. Ну-ка! Я не сразу понял, что пытаюсь «сделать» их новыми. Сделал. Тут же заболела голова.
— Брюс, не делай так больше.
Ники появилась в дверях душа. Бросила полотенце куда-то в сторону кровати, наклонилась над чемоданом (я не без усилий отвёл взгляд в сторону). Когда я вновь осмелился посмотреть в её сторону, она была в халате. Том, с драконами. Что за… разве я брал её вещи?
— Не меняй ничего, Брюс. Посидим тихо-тихо.
— Не могу удержаться, — признался я. Ники кивнула, подошла ко мне и поцеловала в лоб. Как мне стало хорошо…
Но почти сразу же я понял, насколько грязен, насколько устал, насколько…
— Иди, — она выпрямилась, взяла меня за локти, рывком поставила на ноги. — Иди, а то уснёшь.
Были бы силы злиться, я бы разозлился.
Когда я вернулся, на столике у кровати был спартанский ужин — бутерброды и бутылка минеральной воды. Не могу поверить, что Ники сама сходила и купила это всё.