Последний час надежды
Шрифт:
Она услышала выстрелы, как только вышла из лифта.
У неё ещё были силы бежать. Ники там, наверное, там снова те же бандиты. Может, и Брюс там, и если не поторопиться…
Она вбежала, сжимая пистолет в руке, и остановилась. Там не было Ники, не было Брюса. Было семеро бандитов, и София успела заметить, что они разом повернули автоматы в её сторону.
И мир померк.
Софии стало жарко. Так жарко, что перехватило дыхание. Она видела, как расцветают оранжевые цветы на дулах автоматов, и вянут, и расцветают вновь. Слышала сердитый гул, будто пчёлы летали вокруг, целый рой, и искали Софию, чтобы зажалить до смерти. Она подняла пистолет, зажмурилась, и выстрелила. Сама не может понять, почему зажмурилась. Пистолет едва не вырвался из её рук, София открыла глаза и надавила на спусковой крючок снова, и отдачей ей чуть не вывихнуло пальцы. Она слышала крики, и не могла уже ничего делать, только села, сжалась в комочек, и повторяла, меня нет, меня здесь нет, меня здесь нет…
Она не знала, сколько так просидела. Темнота текла вокруг, и шептала на разные голоса, и София из последних сил шептала сама, чтобы не потеряться, не пропасть в вязкой тьме.
И услышала голос. Её позвали. Она с трудом поднялась на ноги — в темноте перед ней появился просвет, окно, дверь. София едва нашла силы сделать несколько шагов туда, к свету. И увидела Ники. И поняла, что Ники всё-таки во всём виновата, что медсестра сделала то, что хотела Ники.
Брюс и София, парк Мон-де-Вельер, 1 июля 2010 года, 12:50
София умолкла. Сидела, смотрела под ноги, и молчала. Я не знал, что мне делать — чем можно утешить человека, который пережил такое? Я осторожно взял её за руку, она вцепилась в неё обеими своими, прижалась лбом и заплакала.
Я ждал. Я боялся к ней прикасаться — и вчера, и сегодня София сторонилась моих прикосновений, и я знал, почему.
Она выпрямилась, достала из кармашка платок, прижала его к лицу.
— Брюс, я её убила? Ты видел?
Кто бы знал, что я видел. Но Ники вряд ли шутила. И её слова — я научу тебя умирать…
Я кивнул.
— Я убила её, и ничего не случилось, — София посмотрела на свои ладони. — Мне не стало легче, только хуже. Что нам теперь делать, Брюс?
— Она…
— Она сама не знает, что делать, — спокойно перебила меня София. — Я знаю, не спорь.
— Значит, нам надо поговорить. Всем вместе.
София кивнула и сразу же все следы «серой мышки» пропали без следа.
— Идём, — она схватила меня за локоть. — У нас мало времени, Брюс.
Ники сидела в гостиной — очевидно, ждала нашего возвращения.
— Что вы решили? — спросила она тихо, опустила взгляд.
— Нам нужно поговорить, — София присела перед ней на корточки, посмотрела в её глаза. — Только пожалуйста, не ври больше. Не надо. И… прости меня.
— За что? — Ники положила свою ладонь поверх неё.
Я видел, как тяжело Софии сказать то, что она хочет сказать.
— За то, что я… убила тебя, — София понизила голос до едва слышного шёпота. Оглянулась на меня.
— Я прощаю, — Ники помогла ей подняться на ноги. — Меня уже много раз убивали. Брюс…
Я поднял взгляд.
— Ужасно хочу есть. Можно попросить тебя…
— Я закажу, — решительно перебила её София. — Мне нужна тренировка.
Она зажмурилась и сжала ладони в кулаки. Выглядело это немного комично. Мы с Ники переглянулись, и она показала мне, за спиной Софии — знак “V”. «Мы победим».
В тот момент и я думал, что мы победим.
Часть 2. Принцесса грёз
Глава 13. Штаб
Брюс и София, бизнес-центр, 1 июля 2010 года, 15:55
Я сидел в своём кабинете — семнадцатый этаж сверхсовременного бизнес-центра на площади Конституции. «Бриллианты Деверо» занимали половину этажа — и только зайдя внутрь, можно был ощутить размах деятельности компании. Мне всё ещё становилось не по себе: Ники создала всю эту бриллиантовую империю усилием мысли? Пока мы ехали в поезде? Она не рассказала — потому что я не спрашивал — но похоже, было именно так.
София сидела рядом со мной. Я не сразу привык к тому, как она выглядит в деловом костюме. Она же, наоборот, почти сразу же свыклась — для моих сотрудников она была представителем наших потенциальных партнёров в Римской Федерации.
Совещание окончилось. София присутствовала на последнем из них — молчала, вопросов не задавала, а её саму не спрашивали. Вначале я следил, чтобы не спрашивали, потом — она сама. Постепенно я привыкал к щекотке, которая сопровождала любые действия Софии. Видно было, что ей страшно нравится тренироваться. Но то, что ей всё ещё страшновато, я тоже чувствовал.
Мы остались вдвоём и смотрели на экран моего переносного компьютера. Ужасно удобная вещь. София попросила меня отдать его ненадолго — и долго что-то смотрела во Всемирной Сети.
В конце концов она кивнула и отодвинула компьютер от себя.
— Брюс, — она вновь посмотрела мне в глаза и я понял, что вновь не смогу найти ответа. — Что же нам теперь делать?
Хороший вопрос. Настолько хороший, что пожатия плечами недостаточно.
Ники начала говорить сразу, как только мы закончили с обедом. Мы перешли в кабинет — все трое, Доминик задёрнула шторы и включила свет. Не знаю, зачем она так делала — похоже, ей становилось спокойнее, когда ничей взгляд не мог попасть в комнату.
Она говорила долго, медленно, как автомат. Смотрела на нас, пытаясь встретиться взглядом с кем-нибудь из нас, но ни у меня, ни у Софии не возникло желания смотреть ей в глаза. Я не знаю, что чувствовала София. Я ощущал, что меня выдернули из уютного, пусть и не очень прочного, мира, и с размаху воткнули в болото — холодную, вязкую топь, и нет вокруг ни людей, чтобы позвать на помощь, ни ветки, чтобы попробовать вылезти из трясины.
Ники закончила говорить. Опустила голову, почти сразу же подняла. София закрыла лицо ладонями. Я думал, она плачет — нет, она что-то шептала, прикрыв лицо. Молитвы? Что-то подобное? Я хорошо её понимал.