Последний час надежды
Шрифт:
— Я не смогу, — тихо проговорила София. — Я не смогу так. Я потом уже не буду человеком. Зачем выживать после этого?
— Знаешь, — Доминик снова присела на корточки перед ней. — То, что с чем ты будешь сталкиваться, не математика. Знаешь, что это означает?
София покачала головой.
— Всегда есть больше одного решения, — Доминик подмигнула. — Решай сама, Софи.
И София улыбнулась.
— Ники, — я подозвал её. — Если мне придётся… чтобы справиться с заданием…
Она кивнула.
— Я не обижусь, Брюс.
— Тебе приходилось?
— Да, приходилось, много раз. С мужчинами, с женщинами. Я кое-что сама не хочу вспоминать. Брюс, это работа. Ужасно тяжёлая работа. Но я сама выбрала её.
Я ничего не мог поделать — не умею пока справляться с ревностью.
— Их нет, — шепнула Ники. — Нет — и не было. Только память. Понимаешь?
Я кивнул. Хотелось верить, что понимаю.
— Итак, — Ники похлопала в ладоши. — Второе задание. Немного сложнее первого. Помните: если устали, если нужно отдохнуть — отдыхаем. Вам нельзя перенапрягаться. Готовы? Возьмите меня за руки…
Трое, отель «Мажестик», 2 июля 2010 года, 13:00
— Я не могу поверить, что прошло четыре дня, — София посмотрела в окно. — Ужас! Столько всего уже было!
Доминик кивнула. Она, в отличие от нас с Софией, выглядела свежей и бодрой. Не знаю, как София, а я ощущал себя вымотанным донельзя.
— Хочу спать, — призналась София. — Наверное, неделю буду спать, если лягу. Ники, мы же потеряем время!
— Идите спать, — посоветовала Доминик. — Но сначала — возьмите меня за руки.
Мы послушались. Мне показалось, что Ники сейчас отправит нас на пятое задание.
Иголочки вонзились ноги, в руки, в шею. Я непроизвольно дёрнулся, но хватка Ники была железной. София тоже вздрогнула.
— Идите спать, — повторила Ники, отпуская наши руки. — Брюс…
Я всё уже понял. Проводил глазами Софию и Доминик и, когда дверь спальной закрылась за ними, отправился в душ. Полчаса стоял под водой, но оставалось странное ощущение — смесь бодрости с дикой, невообразимой усталостью. Казалось, что если прикрою глаза, то усну и просплю несколько лет, но прикрывал глаза — и сна ни в одном глазу.
Лежал так, и ворочался, и все четыре «дня приключений» не выходили из головы. И это ещё София не рассказывала про свои. Я уже успел побывать водителем-дальнобойщиком, клерком в банке, полицейским. Я не знаю, откуда брались умения и память — но я действительно мог вести чудовищного размера «Анаконду», прекрасно разбирался во всех тонкостях предоставления кредита и знал все мыслимые правила и положения полицейской службы как свои пять пальцев. Кое-что знал даже сейчас, когда все «выдуманные приключения» уже остались позади.
А я-то думал, что уже знаю и могу всё!
И перспектива с каждым днём становилась всё мрачнее. Ники всего лишь студент, она сказала, что ей обучаться шесть курсов, потом — в академию. Теперь я не сомневался, что единственный человек может всё, что вся планета может покорно исполнять волю одного только «видящего» и при этом даже не подозревать об этом.
Ники появилась в самый разгар невесёлых мыслей. Скрипнула дверь — на этот раз ей не удалось войти бесшумно. Я повернул голову — шторы, пусть и многослойные, не смогли полностью изолировать комнату от солнечного света. Ники посмотрела на меня, улыбнулась и принялась раздеваться.
Я всего три раза это видел, от начала и до конца, и всякий раз к завершению я уже горел, во всех смыслах. В четвёртый раз ничего не изменилось. Она медленно подошла, присела на корточки, глядя на меня, продолжая улыбаться. Я закрыл глаза. Не очень-то это помогло.
Она придвинулась — я слышал её дыхание. Жасмин, морская соль и едва слышный мускус — голова начинала кружиться. Я успел ощутить прикосновение её губ, после чего пропал, растворился, перестал существовать.
Она сидела рядом — согнув колени, положив голову на них, глядя на меня. Шторы были плотно задвинуты, горела настольная лампа. Что сейчас? Ночь? День? Какое сейчас число?
— Не вставай, — она неуловимым движением оказалась верхом на мне, положила мои руки вдоль тела и принялась делать массаж. Казалось, что тепло из её ладоней втекает сквозь кожу и разливается по всему телу. Всё тело кололо, но оставалась ясность сознания.
— Перевернись, — услышал я. Думал, сил не будет даже пальцем пошевелить, но вышло наоборот, легко и просто. Мне казалось, что могу горы свернуть.
— Не шевелись, — она продолжила массаж. Не знаю, сколько прошло времени. И — словно по голове обухом — вернулась усталость. Давящая, необоримая, вязкая.
— Спи, — успел услышать я, успел ощутить прикосновение её ладони. — Спи…
Я проснулся — резко, внезапно. Словно бежал нагишом по морозу и прыгнул в ванну с горячей водой — было холодно и стало невероятно жарко.
Я уселся. Ники вновь сидела — так же, прижавшись правой щекой к коленям.
— Выспался? — она взяла меня за руку.
Выспался. Теперь — выспался. И сколько же я спал?
— Тридцать часов, — ответила Доминик. — Готов к подвигам?
Она спрашивала всерьёз, не иронически. Да, ваша светлость, готов.
Она встала, поманила меня рукой. Я тоже поднялся на ноги. Ники взяла меня за правую руку. Я смотрел на неё, и мысли были о чём угодно, но не о подвигах. Она нахмурилась… и оказалась одетой в халат. Я рассмеялся, не выдержал.
— Брюс, не отвлекайся, — Доминик сжала мою ладонь. — Не сейчас. Считай до трёх.