Последний час надежды
Шрифт:
— Где мы, Ники? — спросил я, когда очередной танец кончился. Музыкантов угостили — если их так угощают после каждой песни, непонятно, как они умудряются досидеть хотя бы до полуночи. В глиняных кружках вряд ли была вода или безалкогольное пиво.
Она пожала плечами.
— Спроси у Софи. Это место ей чем-то дорого.
— Ты можешь переносить нас в наши воспоминания?!
— Иногда, — она подмигнула. — Иногда могу. Ну же, иди, станцуй с ней!
Я посмотрел на неё.
— Она ждёт тебя, — спокойно заметила Ники.
— А ты? — я поднялся, оглянулся — Софи говорила с каким-то парнем, явно из местных — иногда прижимала ладони ко рту и заливалась весёлым смехом. Но… да, я заметил, как она посматривает в нашу с Ники сторону.
— Иди! — Ники с силой толкнула меня. — Иди, горе моё!
Раньше я от неё такого не слышал.
София действительно меня ждала. Медленный танец — наверное, то, чего она ждала весь вечер. Я смотрел в её глаза, она в мои, я держал её за талию и чувствовал… то, наверное, что не нужно было бы замечать.
«Тебе хорошо здесь?» — я смотрел в её счастливые глаза, и вокруг нас тоже были счастливые пары — могущие быть счастливыми по таким малым поводам!
Она рассмеялась, сильнее сжала моё плечо.
«Ты часто бывала здесь?»
Она кивнула.
«Можно…»
«Нет. Не говори, Брюс, не надо».
Её глаза, зелёные вокруг всей этой зелени, её улыбка, яркая и сладкая с примесью горечи, запах её кожи…
Она прижалась лбом к моему плечу.
«Я хочу видеть тебя, Брюс. Хочу видеть каждый день»
Я кивнул.
Она прижалась к моему плечу снова, и больше не произносила ни слова, ни вслух, ни мысленно. А может, я просто не мог её услышать.
Танец окончился. Она отошла на полшага, держа меня за ладонь. Губы её шевельнулись. Я знал, что она сказала, хотя ни звука ни слетело с её губ. Во рту мгновенно пересохло. Я попробовал что-то сказать, она прижала ладонь к моим губам, а затем обхватила за шею привстала на цыпочки и поцеловала.
Нам — ей? — зааплодировали. Я смотрел вокруг и не видел ни одного взгляда, в котором можно было бы увидеть двусмысленность. Люди действительно радовались за нас.
София опустила голову и, не глядя на меня, пошла к столику. По дороге отпустила мою ладонь.
Может быть, они с Ники «перемолвились», я ничего не слышал. Ники кивнула и София выбежала наружу — ей дали дорогу, все до единого расступились. Я видел, как дрожат пальцы Ники. Она поднесла бокал к губам, чуть не пролила.
Я посмотрел ей в глаза.
— Что бы между вами ни случилось, — она произнесла еле слышно, — я не буду держать зла. Молчи! — добавила она неожиданно резко. — Потом. Всё потом. — Она залпом выпила вино, отвернулась. — Иди к ней, Брюс. Господи, не спорь!
…София стояла рядом со входом. Приближалась полночь, к трактиру направлялись новые прохожие и каждый, проходя мимо нас, обязательно желал доброй ночи или махал рукой.
Она взяла меня за руку.
— Софи…
— Молчи. Пожалуйста, молчи.
Так мы и стояли. Когда улица перед нами опустела, Софи потянула меня за руку, снова обняла за шею… Второй поцелуй длился дольше. Она медленно отстранилась, не отводя взгляда от моего лица. Слёзы в уголках глаз.
Она кивнула и взяла меня за руку, указала головой — идём! И мы вернулись, в шум и гам, в небольшой зал, исполненный простого и понятного счастья.
Я вернулся к Ники. Она тоже пришла в себя и вновь хлопала в ладоши — София вернулась в зал, и новая песня, быстрая и горячая, не позволяла останавливаться.
У этих людей было бесконечно много времени. Просто они не знали об этом.
Брюс и Ники, Галлия, ночь
— Где она сейчас?
— Не знаю, — Ники глазами указала в сторону моря. — Ей ничто не грозит.
Я не понял, что именно за берег — понимал только, что это всё ещё Галлия. Настоящее, будущее или прошлое — какая разница? Берег, полный огоньков — кругом стояли домики. Уже не палатки, ещё не бунгало. Но внутри было вполне современно. У каждого из нас был такой домик. Но когда мы, смеясь и отфыркиваясь, выбежали из моря, Ники вбежала в мой домик, захлопнула за собой дверь и повернула ключ.
Потом было короткое сумасшествие, и вкус морской соли, кругом соль, и даже здесь я ощущал слабый аромат жасмина — откуда? Вся одежда Ники, если это можно назвать одеждой, осталась в паре шагов от входа.
Огонёк лампы метался в круглой колбе, и тени разбегались по стенам от каждого движения. Она прижалась к моему плечу, и я чувствовал, что она радуется, что та тень, что нависала в трактире, сгинула прочь.
— Она там…
— Брюс, — Ники шепнула. — С ней всё хорошо. Пожалуйста, ни слова больше о ней. Неужели ты не понимаешь?
Я с удовольствием стукнул бы себя в тот момент. Понял, конечно. Когда сказали, понял.
— Ники, скажи…
— Тс-с-с… — она прижала палец к моим губам.
— Только один вопрос.
Она кивнула.
— Мы в безопасности? Сейчас, здесь?
Она отрицательно покачала головой.
— Нет. Нет, Брюс.
— Но…
— Всё, — она потянула меня на себя. — Молчи. Нам никто не помешает. Я хочу забыть обо всём, кроме тебя.
«Живи так, словно каждый час — последний…»
София и Брюс, Галлия, ночь
— Это и есть твой дом? — Софи указала на дальний справа дом. Я кивнул — да, это и был мой дом. Это ещё не Сант-Туаре. Здесь мы жили, когда отец был ещё жив.
— Идём, — я взял её за руку. — Если родители дома, познакомлю.
Она потянула меня обратно.
— Брюс, ты серьёзно?
— Конечно, серьёзно. Я сам хочу посмотреть на отца. У нас потом были только старые фото.
Деревушка словно вымерла. Ладно люди — кто будет сидеть у окна и всматриваться, кто идёт по улочкам? Но молчали цепные псы, а уж тот, что у соседки, мрачной бабки Каттари, никогда не упускал возможности облаять меня.