Последний час надежды
Шрифт:
— Ники, чего ты ждёшь?
Она отодвинулась от стола, прикрыла крышку компьютера. Поморгала, перевела взгляд на меня.
— Я не знаю, Брюс. Сделай мне кофе, пожалуйста.
За этот год, непонятно как вместившийся в восемь дней, все такие вещи стали рефлексами. Минуты через три я вкатил в кабинет столик. Ники сидела на диване, уперев локти в колена, закрыв ладонями лицо. Она не пошевелилась, когда я налил ей кофе, осторожно потрогал за плечо.
— Я не понимаю, как это могло случиться, — она наконец отняла ладони от лица. Ладони были сухими.
Я ждал. Налил себе кофе, молча отпил несколько глотков. Ники взяла свою чашку, чуть не пролила, я заметил, как дрожат её руки.
— Я готовила их по методичке, — голос её стал деревянным, как тогда, в день признания. — Это уже отработано, проверено миллион раз. Я должна была заметить… но я не заметила! — она сжала кулаки… почти сразу же разжала и закрыла лицо ладонями. — Я справлюсь, Брюс, дай мне минутку.
Прошла минутка, и вторая, и пятая…
— Пятьсот тридцать человек, — Ники произнесла, не отнимая ладоней. — И все они «спящие». Их всех можно было подготовить…
— Как нас с Софией?
Она кивнула и отняла ладони.
— Ники, сколько обычно «видящих»… на Земле?
Она поняла меня.
— От пятидесяти до тысячи, примерно так. Обычно все они «спят», или почти все.
Амулетов у неё было меньше, чем пятьсот тридцать, точно знаю.
— Амулеты были у вожаков, — Ники произнесла, опустив голову. — У командиров, если хочешь. Они все уже мертвы.
— А их солдаты?
— Тоже. Цепная реакция.
— Концы в воду, Ники?
Она посмотрела мне в лицо.
— Я пыталась вернуть их, снять программу. Я не смогла.
— Там, в Университете, да? Когда они его взорвали?
Она кивнула.
— Я не могу понять, почему все они оказались у меня. Спящие часто находят друг друга, живут рядом, им так легче. Но чтобы все приехали в одно место, так просто не может быть. Я их даже не искала! Я думала, их нет!
— Ты же говорила, что от пятидесяти…
— Это не настоящая реальность, — она посмотрела мне в глаза. — Это макет, полигон, Брюс. Его очистят, как только всё станет ясно. Мне сказали, что это макет.
По спине у меня поползли мурашки.
— Почему макет?
— Потому что здесь нет Инварианта.
Я «заказал» вновь, на этот раз настоящий ужин. София заперлась в спальне, к ужину не пришла. Поужинать вовремя не сумели, а там с ней в ресторане почти не притронулись к еде — сам не пойму. Почему. Зато теперь аппетит вернулся.
— В настоящей реальности, — Ники отодвинула тарелку и я «убрал» всё. — Всегда есть ограничитель. Там нельзя делать что хочешь. Инвариант следит за этим.
— Кто это такой?
— Ты помнишь, я показывала тебе… как я мешаю тебе «фиксировать»?
Да, я помнил. Ощущение не из приятных. Словно пытаешься бежать со связанными руками и ногами. Ощущение беспомощности — ведь некуда вернуться, случись что. И вернуться в более старые точки не получалось — я не смог с первой попытки. И понял, что до Ники мне всё ещё бесконечно далеко.
— Инвариант может то же самое со всем миром, — Ники посмотрела мне в глаза. — С ним невозможно справиться, Брюс. Его нельзя убить, от него невозможно укрыться. Если он что-то запрещает, никто не сможет это перебороть.
— Господь бог?
— Почти, — она не улыбнулась. — Если в реальности нет Инварианта, значит, это сырой мир, ненастоящий ещё, несозревший. Понимаешь?
— И а таких реальностях вы…
Она кивнула.
— Не смотри на меня так. Ты сам знаешь: для теней…
— Для людей!
— Хорошо, для людей. Для людей всё, что мы меняем, это единственное и несомненное настоящее. Они не могут догадываться, они не в состоянии ничего понять.
— Господи, ты готовила третью мировую, Ники! Это же миллионы людей, если не миллиарды!
— С вероятностью пять миллионных процента, — Ники отодвинулась от меня. — В ближайшие полгода на эту Землю упадёт крупный метеорит, почти что астероид. Погибнет три четверти населения планеты. С вероятностью в пять тысячных процента террористы похитят и выпустят новейший штамм чумы, и половина Европы может вымереть. С вероятностью…
— Хватит, Ники.
Она кивнула и замолчала. Действительно, для всех людей её действия — не более чем естественный ход событий. Или стихийное бедствие.
— А у нас нет Инварианта?
Она помотала головой.
— Его не нашли. Брюс, это отработанная методика. Его невозможно не заметить, и если его нет, значит в реальности можно делать что хочешь.
— Ты видела такого хоть раз?
Она кивнула.
— Это обязательно, все обязаны побывать и ощутить. Чтобы всё понять.
— И что, они следят за всем, что происходит?
— Они не следят. Брюс, я расскажу попозже, это сейчас неважно.
— Тогда чего ты ждёшь, Ники? Если все твои боевики мертвы, что может случиться?
— Я не знаю. Но я что-то чувствую, Брюс. Что-то, что я не могу предугадать.
— Может, кто-нибудь из «видящих» сам проснулся?
— Может быть. Я ищу, пытаюсь понять. Где нет Инварианта, там не может быть видящих, даже спящих. А они есть!
Тут до меня дошло.
— Ты ищешь Инварианта?
— Я не знаю, что ищу, Брюс. Но я обязана найти хоть что-нибудь.
— Ты всё ещё хочешь, чтобы всё уладилось? Там, в твоей школе?
Она молчала.
— Что с нами сделают, Ники?