Последний единорог (сборник)
Шрифт:
Потом Джой оделась и, выжимая на ходу волосы, вместе с Туриком спустилась с холмов. Они уже почти добрались до луга, где паслись единороги, когда Джой увидела прямо перед собой белого единорога. Он стоял в тени огромного валуна. Даже с этого расстояния Джой узнала его глаза.
– Индиго! – крикнула она. – Индиго, подожди!
Белый единорог заколебался и даже шагнул было в их сторону, но потом развернулся и в два прыжка скрылся из виду. Джой попыталась еще раз окликнуть его, но тут же умолкла. Она обняла Турика за шею и произнесла:
– Знаешь, приятель, что я тебе скажу об этом месте, Шей-рахе? Здешние жители так и норовят пропасть!
– Я не стану пропадать, – серьезно ответил Турик. И Джой прижалась лицом к морде жеребенка.
Глава 5
Джой
– Я знаю, что должна скучать по дому, – сказала она Ко, – но ведь и вправду трудно скучать по дому, когда не уверен, спишь ты или бодрствуешь.
Как и в снах, проведенные в Шей-рахе дни не делились на часы, минуты и секунды. Джой часто бродила по лесам с Ко и другими тируджайи. Сатир продолжал называть ее дочкой и считал своим прямым долгом опекать Джой и наставлять ее во всем, что касалось Шей-раха. Его многочисленные двоюродные братья и сестры – насколько поняла Джой, все тируджайи были родственниками в том или ином колене, но их родственные связи были настолько запутанными, что даже Ко в конце концов отказался от попыток объяснить их Джой, – так вот, все родственники Ко без малейших колебаний переняли его отношение к девочке. Джой с удовольствием ела фрукты, ягоды и клубни – обычную пищу тируджайи – и осторожно пробовала слегка забродивший черный сок неизвестного ей плода. Самые младшие тируджайи могли впадать в буйство, если выпивали слишком много этого сока, но вообще-то Джой быстро привыкла чувствовать себя в присутствии любого сатира в такой же безопасности, как и в присутствии единорогов. Ко однажды гордо заявил:
– Мы, тируджайи, в чем-то подобны Старейшим. Мы тоже смотрим во все стороны сразу, и вперед, и назад, только не так далеко.
Сатир помолчал и добавил:
– Только мы не живем вечно. Я думаю, это хорошо. То есть это я так думаю.
Часто Джой проводила чуть ли не целый день в обществе ручейной джаллы. Они вместе плавали, играли под водой в прятки, дремали на мелководье, пригревшись на солнышке.
Водяница, как и обещала, научила Джой ловить рыбу голыми руками. Джалла находила чрезвычайно забавным, что Джой не съедает пойманную рыбешку тут же на месте, как это делала она сама, а вместо этого отпускает ее и с восторгом принимается ловить снова. Если не считать плаванья, джалла больше всего любила рассказывать длинные, убаюкивающе запутанные истории о великих бурях, охотах, сражениях и пирах – эти истории ее миролюбивый народ узнавал от речных джалл – и слушать рассказы о странном и поразительном мире, лежащем за Границей. Джалла даже представить себе не могла, что такое компьютер, для чего нужны супермаркеты и что такое продажа недвижимого имущества, но ей все равно нравилось слушать об этом снова и снова. Впрочем, зато она разбиралась в братьях и дала Джой несколько кровожадных, но интригующих советов насчет Скотта.
Но самым лучшим было время, которое Джой проводила с единорогами. Обычно девочка спала, свернувшись между Туриком и Фириз. Джой уже успела узнать, что Фириз принадлежит к племени морских единорогов – их называли килины.
– Лорд Синти из небесного народа, ланау, – объясняла девочке Фириз. – Каркаданны – они и есть каркаданны, сплошь земля и камень. Разные творцы создали нас, но Шей-рах дан всем нам, чтобы жить здесь единым народом. И так мы и поступаем.
Третьим единорогом, которого Джой встретила тогда вместе с Синти и Фириз, – иссиня-серым, стройным,
Однажды в сумерках Джой сказала:
– Чего-то я все-таки не понимаю… Я, собственно, о том, что кто-нибудь из вас постоянно пересекает Границу. Будь я единорогом, я бы и носа не высовывала из Шей-раха. Я что хочу сказать: у нас там, в нашем мире, только и есть, что смог да кинофильмы. А по телевизору все время говорят, как в других странах люди умирают от голода. А здесь все так красиво! Конечно, у вас тут есть эти двухголовые змеи и всякое такое, но я все равно не понимаю, чего вы вообще с нами возитесь.
Принцесса Лайшэ тихонько рассмеялась. Когда кто-нибудь из Старейших смеялся, у Джой всегда возникало одно и то же ощущение – будто ее сознание овевает теплый ветерок.
– Из-за снов, – сказала она. – Среди единорогов бытует легенда, что мы увидели ваш мир во сне и сделали его явью. Мне в это не верится, но мы, Старейшие, думаем о людях и дивимся им куда больше, чем ты могла бы себе представить. Возможно, Шей-рах так неразрывно связан с вашим миром именно потому, что ваш мир внушает нам бесконечное очарование. Я не могу этого объяснить, но, должно быть, так оно и есть. А иначе почему же мы можем принимать только человеческий облик, а не какой-нибудь иной? Мы такие, какие есть – вечные и неизменные, – а в вас одновременно бушуют прошлое, настоящее и будущее. Мне ужасно жаль вас, я бы не выдержала такой жизни, но я не устаю поражаться вам.
Джой открыла было рот, успела трижды передумать и в конце концов пробормотала:
– Для вас ведь слепота не так уж ужасна, правда? Я имею в виду – вы ведь свободно ходите повсюду, и никто ничего и не заметил бы, если бы не эти штуки у вас на глазах.
– Ходить, не натыкаясь на деревья, – это еще не все, – тихо отозвалась Лайшэ. – Постоянная жизнь среди теней принижает нас. Мы в каком-то смысле проще людей. Мы созданы для того, чтобы видеть этот мир, смотреть на него внимательно и пристально, а не воображать его, не улавливать на слух, не прослеживать в сознании. Насколько я понимаю, среди вашего народа было много таких, кто научился жить в слепоте и все же остался собой. А нам, Старейшим, куда хуже.
Лайшэ на некоторое время умолкла, потом продолжила:
– Но лорд Синти – наш целитель, и он наверняка найдет способ вернуть нам зрение. Мы подождем.
Небо, как всегда перед рассветом, ненадолго сделалось прозрачно-зеленым. Джой сказала:
– Я встречала одного парня… То есть одного Старейшего… Ну, в общем, его зовут Индиго. Вы… вы его знаете?
– Я знаю Индиго, – принцесса Лайшэ обратила на Джой непроницаемый взгляд слепых сверкающих глаз.
– Да нет, ничего особенного, – торопливо произнесла Джой. – Я знаю, что он Старейший, только я встречала его, ну, в человеческом облике, потому что он часто пересекает Границу, – он и вправду очарован моим миром. А больше я о нем ничего и не знаю, кроме того еще, что он спас меня от этих, как их там, крийякви. Я в него вовсе не влюбилась, и ничего такого, – просто я хотела поблагодарить его, и все.
– Индиго не нравится, когда его благодарят, – медленно произнесла Лайшэ. – Как и многое другое.
– Расскажите мне об этом, – попросила Джой. – Насколько мне известно, единственное, что ему нравится, – это город Вудмонт в штате Калифорния. Чокнуться можно!
Девочка замялась, потом спросила:
– А у вас такое бывало когда-нибудь? То есть я хотела спросить: а Старейшие могут сходить с ума?
Принцесса Лайшэ снова рассмеялась.
– У нас нет таких слов, но я поняла, о чем ты говоришь. Нет, ничего такого с Индиго не случалось. Но он всегда был непохож на большую часть прочих наших соплеменников. Он лишен способности жить в довольстве – в нем нет покоя, нет внутреннего мира. Я не знаю, хорошо ли это, или плохо, или, может, неважно, но из-за этого ему очень трудно жить в Шей-рахе.