Последний еврей Багдада
Шрифт:
– Меня зовут Кайс, – представился молодой человек.
Обращался он к ней хотя и по–гречески, но с явным персидским акцентом.
– Я Агния, – едва слышно выдохнула гречанка, совсем забыв, что не следовало называть своего настоящего имени.
– Мне надо поговорить с тобой.
Девушка подняла на странного молодого человека удивленный взгляд: разговоры в месте, где они находились, если и вели, то после, а не до.
– Мне кажется, что тебе не нужно было приходить сюда, – продолжил между тем перс, – это мерзкое место, и это мерзкий обычай. Разве ты не понимаешь? Богам можно служить
Агния судорожно пыталась сообразить, о чем он ей говорит. Какое ему вообще до нее дело? Он пришел сюда с одной единственной целью, с другой сюда просто не приходят. Так к чему эти разговоры?
– Нет, пойми только меня правильно, я ничего не имею против тех богов, в которых ты веришь. В конце концов, почему гречанка не может поклоняться Иштар. Это ведь та же Афродита. Она, наверняка, великая и могущая и заслуживает того, чтобы ей приносили жертвы. Но все равно этот способ кажется мне диким.
– Зачем же ты купил жетон? – тихо спросила Агния.
Девушка вдруг с изумлением поняла, что произнося слова, юноша не смотрит постоянно ей в глаза, а то и дело пытается отвести взгляд. Да он, похоже, и сам смущен, не меньше, чем она.
– Купил, чтобы попасть в храм, – продолжил Кайс, – иначе меня бы сюда не пустили. Я шел за тобой по улице...
Ах, вот оно что! – сообразила гречанка. Это всего лишь случай. Поборник благочестия увязался за ней привлеченный ее красотой. Но ведь так он погубит ее отца!
– ...И если ты не будешь настаивать, то я бы хотел просто побыть с тобой здесь, а потом...
– Нет. Мне нужно снова вернуться к бассейну.
– Но зачем?! – вскричал молодой человек. – Какая разница твоей богине, отдалась ты первому встречному или нет!? Деньги попали в храмовую казну. Считай, что жертву ты уже принесла.
– Ты не понимаешь...
– Так объясни!
– Не могу. Но мне надо туда.
– А я не могу допустить этого!
Агния сделала шаг назад, но он схватил ее за запястье.
– Я пойду, – по прежнему тихо, но настойчиво произнесла она.
– Нет, постой.
– Пусти.
– Нет.
Девушка попыталась мягко высвободить руку, но у нее ничего не получилось. Напротив, перс потянул ее к себе и заключил объятия.
– Ты боишься гнева Иштар? – спросил он.
Вот ведь дурак! Агния лишь покачала головой. Из глаз ее хлынули слезы.
– Караул! Убивают! – донеслись со стороны бассейна женские вопли.
Кайс тут же выпустил девушку, рванул вперед и закрыл ее своей широкой спиной. Рука его рефлекторно потянулась к поясу, где должен был висеть меч, и тут же раздраженно вскинулась вверх. Он забыл, что перед входом в храм у него отобрали оружие.
– Мне надо туда, – произнесла Агния.
– Стой! Там может быть опасно. Я обязан защитить тебя.
– Да не нуждаюсь я ни в каких защитниках! – выпалила гречанка и со всей силы толкнула Кайса.
Юноша не удержался на ногах и полетел на траву. Она же стремглав пустилась обратно к бассейну.
У каскада был полный бедлам. Женщины, как несушки в курятнике, куда пробрался лис, повскакивали со своих мест. Одни жалобно причитали, другие размахивали руками, указывая почему–то в разные стороны. Кастраты, вооруженные дубинками, метались по огромному парку. Со стороны храма по обе стороны от бассейнов бежало десятка два вооруженных копьями воинов.
О том, чтобы выйти той же дорогой, которой она сюда попала, не могло быть и речи. Краем глаза Агния заметила Кайса. Он решительно приближался к ней. Расстояние между ними с каждой секундой сокращалось.
– Она же тоже гречанка! – закричал один из кастратов, указывая на Агнию, – держи ее!
К счастью все храмовники находились по другую сторону бассейна. Но пересечь его было делом всего лишь нескольких секунд. Агнии ничего не оставалось, как побежать к реке.
Глава XXI. Распластанный Аполлон
Охотник утомлённый ляжет спать –
И до рассвета вновь уходит в лес;
Кожевник спящий кожу мнёт опять;
Судье приснится прибыльный процесс,
Солдату – враг с копьём наперевес;
Гуляке – бочка, полная вина;
Влюблённому... Влюблённым не до сна.
Джеффри Чосер,"Птичий парламент",
пер. С. Александровского
Вечерняя прохлада опустилась на город. Свежий воздух проникал в комнату на втором этаже сквозь распахнутые настежь двери балкона. По бокам от него тихо покачивались кроны двух финиковых пальм. Скоро сахарные плоды можно будет срывать прямо отсюда – только руку протяни. Сейчас же весь пол был усыпан мелкими, только что опавшими бледно–желтыми цветками.
Агния стояла в дверном проеме с опущенной головой и скрещенными на груди руками. Слез уже не было. Выплакала давно. Со стороны лестницы, ведущей на первый этаж, доносились приглушенные голоса заговорщиков. Обсуждали завершившуюся полным провалом операцию. Мало того, что не добились поставленной цели, так теперь противник будет начеку, и застать его врасплох больше не удастся. И виновата в этом только она! Конечно, ее никто не обвинял, но Агния–то и без слов все понимала. Отец попытался успокоить, сказал – главное, что все живы, но легче от этого не стало.
Из храма Агния спаслась вплавь. Хорошо еще, что с детства умела отлично нырять и надолго задерживать дыхание. Кастраты за ней не погнались. Они накинулись на бессмертных из охраны Ферзана. Едва не дошло до серьезной стычки. Удалились вооруженные до зубов люди лишь после того, как нашелся их начальник. Царский советник успел уединиться с одной из женщин, но разыскать его отец со своими людьми, конечно не успел. Всеобщее осуждение заслужил Леон. Рыжий грек, как выяснилось, в парике и персидской одежде заранее пришел в храм под видом посетителя и в ожидании сигнала от Элая весело проводил время в обществе двух женщин. Агнию об этом, конечно, никто заранее не предупредил. В итоге улепетывал Рыжий грек, как и остальные – через ограду, но без парика и со спущенными шароварами.