Последний грех Аррона
Шрифт:
– Эдана Гауртон, – прошипела я, от злости позабыв про фамильную приставку, являющуюся неотъемлемой частью благородных семейств.
Моя настоящая была Кель, выдающая сразу всё: и что я из Осхии, и что мой отец уроженец северных земель, откуда эта приставка родом. Ещё там в ходу Ма’ар и Энг. Весьма удобно. Знакомишься с человеком и без лишних расспросов начинаешь представлять его родственную подноготную. Род занятий и, в некоторых случаях, профессию. Ведь некоторые вещи прямо не спросишь. Но в данном случае знание обернётся для меня бедой.
Между прочим, я уже судорожно рылась в памяти, перебирая фамилии и приставки. Ещё в сторожке. Но в голову ничего подходящего не шло. А я дико жалела, что дотошно не изучала историю семейств, иначе память обязательно подкинула бы некий благородный род, достаточно забытый и удалённый. Его можно было бы назвать без риска, в таких вещах действовать необдуманно нельзя. Белогривый явно из благородных. И кто знает, вдруг он не прогуливал уроки истории семейств, как я! Знает их назубок. Но от резкого наезда стража я банально растерялась и сделала себя горожанкой, без приставок к фамилии. Услышали бы мама с папой, позеленели бы от ужаса.
– Эдана Гауртон, – уже уверенно повторила я и тыкнула белогривого кулаком в плечо.
Там, где заканчивается ключица и берёт начало малая грудная мышца. Надеюсь, получилось болезненно.
– Ты тоже представься. – Мой голос не дрогнул. – Я привыкла общаться с теми, кого знаю по имени. А те, кого не знаю, тоже могут оказаться тёмными личностями. Потенциально подозрительными, которых следует гнать из комнаты поганой метлой!
Вот так. Я не боюсь. Пусть и он мой запомнит мои слова! Блондин хмыкнул и отстранился. Правда, глаз от моего лица не отвёл. И во взгляде напряжённости не убавилось.
– Теркиерис. Лэнс Ильм’Теркиерис.
– Да ла-адно! – неуважительно протянула я, и бровь белогривого взлетела кверху. – Прямо так и Теркиерис?
Как ни прогуливала я историю семейств, но Теркиерисов знала. Северный род. Ещё более северный, чем наш. Их глава семейства дружил с нашим и время от времени приезжал в гости к отцу. Чаще один, иногда с детьми, с которыми мы упоённо дрались, так как между нами вспыхнула взаимная не-любовь с первого взгляда. Ильм’Теркиерисы занимались коллекционированием оружия и доспехов. Менялись ими, частенько торговали, пополняя и видоизменяя свою коллекцию. Все как один чернявые, смуглые. И все потомки Теркиериса-старшего были девочками. А этот белогривый самец на них ну никак не тянул! Это значило только одно: страж мне соврал. Цинично и преднамеренно. Правда, фантазии у него оказалось побольше. Род выбрал знатный и малоизвестный. Значит, историю семейств не прогуливал.
– Что-то не так?
– Нет, всё в порядке.
«Ладно, мы оба хороши. Соврали друг другу», – утешила себя я.
– В таком случае у меня тут одно дело. Похоже, моя цель утонула в реке. Но нужно убедиться. Я схожу проверю, а ты сиди здесь.
Стремительно отстранившись от меня, он скрылся за дверью, не забыв запечатать её магией. В заторможенном состоянии я наблюдала, как белоснежные завитки расползаются по дверному полотну, стенам и частично по потолку с полом. Сил в блондинчике немеряно, это ж надо. Я тихо выдохнула. Пронесло? Ведь пронесло же? Он удовлетворился именем и званием горожанки. Поверил!
А потом на меня обрушилось осознание новости дня. Я его цель! Сам сказал. Сначала про арест мутных личностей… В груди шевельнулась горечь обиды. Это я-то мутная?! Но горечь тут же выжгло конкретным: «Моя цель утонула в реке». Как пощёчина. Его послали по мою душу! Понимание раскрыло в груди саднящую рану. Даже фраза про симпатичные глазки, которую страж обронил вскользь, перестала интриговать. Я нахмурилась, припоминая. Глаза у меня обычные. Серые. Все ждали зелёные, раз волосы дали в рыжину, но в цвете радужки победила кровь отца. Охх… Ни в коем случае лже-Лэнс не должен узнать моё настоящее имя. Ни в коем случае! Как быть с кристаллом и возможным портретом ума не приложу.
Вернулся блондин злой и голодный.
– У вас тут прямо поветрие ходит, – мрачно подвёл итог он. – Вчера одна упала с моста, сегодня другая реку штурмует, а стражники пьянствуют и сбегают с дежурства раньше положенного.
– Отсутствуют нужные люди? – выдохнула я с плохо скрываемым облегчением.
Очевидно, действительно плохо скрываемым, потому что блондин подозрительно на меня покосился. Синие глаза испытующе прищурились.
– Да. Сказывается удалённость от столицы. Разболтались. Но ничего, я их всё равно встречу. И тогда разговор будет другой. А сейчас давай есть. Я проголодался.
– У меня денег нет, – буркнула я.
– Не пори ерунды. Закажу в номер и еду принесут сюда. От тебя ничего не требуется кроме аппетита. – Синие глаза весело сверкнули. Блондин неожиданно пришёл в хорошее настроение. – Я вполне способен прокормить девушку и даже не одну. Даже если одна стоит двух.
Ах ты ж кобель белый! Вот засранец! Не настолько я пухленькая! Мстительно посмотрев на него в ответ, я решила ничего говорить. Ну и ладно. Зато, когда принесли еду, церемониться не стала. Помогла подавальщице разгрузить поднос, расставила тарелки на столе. И первая уселась. Блондин понаблюдал, весело хмыкнул и подключился. Ну а что. Сам сказал, что от меня ждёт аппетита. Ела я с большим удовольствием. Тем более еда оказалась вкусной, свежей и разнообразной. А я после заплыва в реке нормально не обедала. И не завтракала. Много чего «не». Плюс на меня неожиданным бонусом свалилась отсрочка с разоблачением. Это очень способствовало расслаблению.
Плюнув на скромность, я отведала от каждого блюда. Блондин посмеивался, но от меня не отставал. Лопал, не чинясь. Пододвигал мне тарелки. Особенно с мясом. Наверно, это были его личные вкусовые предпочтения. А когда я отняла у него из рук особо аппетитную булочку – этот наглец успел зацапать её первым – от души засмеялся. Но не отступил. Подался ко мне через стол, обхватил мои пальцы своими и откусил булочку с другого края. Оу, похоже, не только я любитель выпечки.
– Расскажи о себе, – откинувшись на спинку стула, лениво проговорил блондин, когда мы закончили. – Почему бежишь от замужества с молодым мужчиной?
– Я же говорила: не люблю его. Да и рано мне.
После вкусной еды мозг плавал в блаженном мареве. Я чувствовала себя разморённой и в безопасности. Хотелось нормально поспать, но глядеть в сторону кровати я себе запрещала. Всё-таки в комнате с мужчиной нахожусь. Ох, мамочки! Эта мысль отрезвила. Я впервые в жизни сижу наедине с мужчиной в запертой комнате и почти ничего о нём не знаю! Даже имени. Ладно, имя, предположим, знаю, хоть оно и не настоящее. В голове затрезвонили колокола опасности, а воздух вокруг вдруг сгустился, став похожим на патоку. Я моргнула. С чего вдруг пошли разговоры по душам? Синие глаза внимательно отслеживали каждое моё движение, каждый вздох, и за нарочитой ленцой мне чудилось острое лезвие отточенного наблюдения.