Последний грех Аррона
Шрифт:
– Вставай! У тебя должно быть что-то что поможет определить, где мы находимся!
– Меня очень радует твоя уверенность.
Лэнс поднялся гибким слитным движением крупного хищника. Повёл плечами. А потом, ни слова не говоря, перевернул руки ладонями кверху и на них вспыхнули голубые печати. Вернее, одна была голубой, а другая оранжевой. Обе крутились, как компас. Забыв обо всём, я заворожённо следила за действиями мужчины. Магия! Настоящая. Не бытовая, которой худо-бедно владеют многие или эффекты от бытового артефакта, которыми мы в родном замке давно насладились с Олгеном и Мирти, а грозная и колючая. Используемая не всеми.
Силушки в блондине явно было немеряно, потому что на печати он не поскупился. Он увеличил их, слил воедино и отпустил на землю. Два кольца закружили одновременно: рыжий внутри голубого. Затем голубое расширилось, поползло линиями, выдавая рельеф. Горы и русла рек, очертания континентов и островов. На глазах карта менялась. Сузилась до места нашего нахождения, но зато обрела подробности. Горы уже не выглядели контурными линиями, реки не текли пунктирами. Краски напитали яркость, налились объёмом и силой. Миг – и на земле клочок местности в уменьшенном варианте. Пиками высятся коричневые вершины, глубокими складками залегли многочисленные долины, колышут зелёными кронами леса.
Восхищённый вздох вырвался из груди.
– Ещё и поиск! Ещё и двойной! – едва слышно прошептала я.
О таких диковинках мне рассказывал отец. Эту прелесть при желании увеличивать можно! Но сейчас важно было другое: на карте рядом с лесным массивом горели две ярко-красные точки. Мы.
Присвистнув, блондин присел рядом с картой.
– Далеко, да?
Чувство, будто я прикоснулась к тайному знанию, стремительно слабело под натиском реальности. Присев рядом, я потянулась к изображению и пропустила пальцы через голограмму. Двинула её, радуясь, как ребёнок, когда карта поплыла, подчиняясь. Уменьшилась, убавив подробности, но зато показала больший масштаб. Захотелось ругаться. Мы были не просто далеко от Треании. А ОЧЕНЬ далеко! Трудно сказать, сколько миль, складывающихся в дни. А вот и Сшод, через который я планировала добираться до владений тётушки. Проклятье! На пути горная цепь!
Блондин задумчиво смотрел на мои пальцы, двигающие голографическое изображение. Затем присоединил свои. Осхия и Треания «полетели» в сторону, мелькнула империя Айштеас во всей красе, остался позади Сшод. Зато увеличилась «наша» долина и Лэнс внимательно изучил окрестности, сопоставил их с реальной местностью.
– Будем выживать, – заключил он.
? ? ? ? ? ?
Следующие пять дней мы выживали. Выбрали маршрут для возвращения в Треанию и шли-шли-шли, прерываясь лишь на еду и сон. Я уставала до полумёртвого состояния, двигалась, еле волоча ноги. Единственное платье быстро повисло на мне мешком, а сил возмущаться не осталось ещё быстрее. Я домашняя, спокойная девочка, любящая родную комнату и книжки! Зачем на меня свалились такие испытания? Но винить, кроме себя, было некого, поэтому негодовала я исключительно мысленно.
Тревожил внешний вид. Все дни пути я расчёсывала волосы пятернёй, с грустью глядя на обломанные от походных трудов ногти. Приходилось и ветки ломать, устраивая на привалах ложе, и по камням карабкаться. Из вещей у меня с собой был тот самый зачарованный мешок, но по закону подлости расчёска из него куда-то исчезла. Наверно, я выложила её в гостиничном номере, когда приводила себя в порядок. А зеркала в мешке с самого начала не водилось. Не захватила из дома. Оно и к лучшему. Боюсь даже представить, на кого я стала похожа! Если так пойдёт дальше, то скоро от Эделин останется половина. И я начну соответствовать описанию, что дали мне горе-наблюдатели на мосту: юркая и тощая. А волосы порыжеют от солнца.
Зато мой напарник-блондин оказался энергичен и неутомим. И шёл так, словно не уставал вовсе. Нет, правда! Сначала я думала, что он просто немного покрепче и вот-вот выдохнется, но эта высоченная гора мышц двигалась по маршруту лесным котом. Легко и играючи. Я возненавидела его за это. Каждую минуту наблюдать перед глазами пример ловкости, бодро отмахивающей милю за милей, когда сама задыхаешься и хватаешься за колющий бок – будешь тут злиться. Я шипела, глядя в широкую спину и смотря на мускулистые ноги. Двужильный. Он двужильный! Бодр настолько, что его хочется прибить. Ладно, ладно. Вот уснёт ночью, и я ему горло перегрызу. Подползу и перегрызу. Если останутся силы ползти.
Надо отдать Лэнсу должное: без него я бы не выжила. Я банально не умела взаимодействовать с природой, тогда как мой спутник знал почти всё и обо всём. Домашняя Эделин даже книжек про выживание не читала, а кое-какие познания были из походных рассказов отца. Я не поймала бы еду, даже если та бегала бы вокруг меня. Не представляла, как искать воду. Для последнего в голову приходил лишь один вариант: река. А если её нет? Спасал Лэнс. Он оказался кладезем познаний и явно не один раз ночевал под открытым небом. Это настолько плохо состыковалась с его породистой внешностью и аристократическими замашками, что персона спутника интриговала меня всё сильнее. Я ломала голову над коллизией раз за разом. Семья от него отреклась? Он сам ушёл из семьи и подался в военные? У него долг перед Императором? Зато внешне драконистость воина никак не проявлялась, и я успокоилась, перестав бояться эту сторону его сущности. Он точно непроявленный. Наверное, потому и завис в простых стражах.
Синие глаза напарника иронично щурились, когда он наблюдал за моими потугами выглядеть независимой и умелой. Однако вслух дракон ничего не говорил, часто молча показывая, как что-либо надо делать.
Самым первым нашим обедом стали ягоды. Когда после нескольких часов пути под палящим солнцем перед глазами заплавали разноцветные круги, и я была готова позорно рухнуть лицом вниз и остаться лежать так, Лэнс потянул меня в тенёк раскидистого дерева.
– Сейчас поедим, – сказал он, дождавшись прояснения моего мутного взгляда.
– Да? – мне сразу стало легче дышать.
– О, сколько надежды во взоре, – засмеялся он. – Это волшебное слово: «еда»!
– И где же наш обед?
Я решила не проявлять гордыню и на подколы не реагировать. В конце концов какая разница, если меня сейчас покормят!
– Будем собирать ягоды.
Ягоды? Я пошарила взглядом по земле, но не обнаружила ничего отдалённо на них похожего. Ни земляники, ни луговой… маленькой такой, забыла название. Собирать её – тоска смертная. Когда матушка отправляла нас за ней, это было почти наказанием. В общем, не росло на этом поле ничего. Только редкие, отдельно стоящие, похожие на наше, деревья. И высоко-высоко в небе кружил клеах. Ненавижу эту птицу.
Понаблюдав за моими потугами обнаружить ягоды, блондинистый змей-искуситель поднял палец кверху. Указывая на крону. Я недоверчиво посмотрела в высь и ахнула, увидев среди листочков ягоды. Крохотные комочки красного, некоторые наполовину зелёные, бурые и фиолетовые вкрапления.
– Это ягоды хофи. Спелые – фиолетовые. Очень сладкие.
– Ты же сказал: «собирать».
– Не всё, что есть в лесу, растёт на уровне земли. Так что собирать будем на высоте, да.
– Сладкие, – я вздохнула, наблюдая за едой, маячившей на уровне двух человеческих ростов. Даже высокий блондин не достанет. Несмотря на завидное телосложение, ему тоже придётся лезть. – Очень сладкие?