Последний из могикан
Шрифт:
Дункан оглянулся и увидел, что дрожащие молодые девушки прижались в отдаленном углу блокгауза, а могикане стоят в тени, по-видимому с удовольствием готовясь вступить в борьбу. Молодой офицер, подавив в себе нетерпение, снова выглянул наружу и стал молча ожидать дальнейшего. В это самое мгновение густые ветви чащи раздвинулись, и на площадке показался высокий вооруженный гурон. Он повернулся к тихому блокгаузу, и лунный свет залил его темное лицо, выражавшее удивление и любопытство. С губ индейца сорвалось восклицание изумления, и он что-то тихо сказал. К нему немедленно подошел его товарищ.
Несколько
Теперь гуроны были так близко, что малейшее движение лошади или человеческий вздох выдали бы присутствие беглецов. Однако, поняв, какой холмик был под их ногами, гуроны оживленно заговорили между собой. Их голоса зазвучали тихо и торжественно; казалось, краснокожих охватило чувство почтения, близкое к страху. Замолчав, дикари осторожно отступили, не спуская глаз с развалин блокгауза, точно ожидали, что из-за молчаливых стен покажутся привидения; наконец они медленно скрылись в молодой роще.
Соколиный Глаз опустил на землю приклад своей винтовки и, глубоко вздохнув, произнес внятным шепотом:
— А, они уважают мертвых, и это спасло их собственную жизнь, а может быть, также и жизнь людей получше их.
Хейворд внимательно посмотрел на охотника, но ничего не ответил и снова обернулся в сторону дикарей, которые в эту минуту интересовали его больше всего. Он услышал, как два гурона вышли из кустов, и вскоре понял, что остальные краснокожие окружили своих товарищей и внимательно слушают их рассказ. Несколько минут они разговаривали серьезно и торжественно; эта беседа не походила на их первое шумное совещание. Вскоре голоса краснокожих стали ослабевать и наконец окончательно затерялись в глубине леса.
Соколиный Глаз жестом предложил Хейворду вывести лошадей из строения и помочь Алисе и Коре сесть в седла.
Потом маленький отряд в молчании двинулся в путь. Молодые девушки пугливо оглядывались на могилу гуронов и на ветхий блокгауз, и их тревога особенно возросла, когда, оставив позади залитую лунным светом лужайку, они углубились в непроницаемую тьму леса.
Глава XIV
Соколиный Глаз снова занял место впереди маленького отряда, но теперь, даже после того как между ним и его врагами было достаточно большое пространство, охотник шел гораздо нерешительнее, чем во время предыдущего перехода; он, видимо, совсем не знал этот участок леса. Не раз он останавливался, чтобы посоветоваться с могиканами, указывал им на луну или же внимательно осматривал кору деревьев. Во время таких коротких остановок Хейворд и Кора с Алисой напрягали свой слух, обострившийся благодаря сознанию опасности, и старались уловить какие-нибудь признаки, которые могли предупредить их о приближении свирепых гуронов. Но обширная лесная область, казалось, была окутана вечным сном; из леса не доносилось
Близ берега ручья Соколиный Глаз, сделав второй привал, снял с ног мокасины и предложил Хейворду и Гамуту сделать то же. Потом вошли в воду, и около часа маленький отряд двигался по руслу ручья, не оставляя после себя следов. Луна уже спряталась за громадные клубы черных туч, которые громоздились в западной части горизонта, когда путники покинули мелкий извилистый ручей и снова очутились на песчаной, поросшей лесом низменности. Тут охотник, по-видимому, почувствовал себя гораздо спокойнее; теперь он шел с уверенностью и быстротой человека, знающего, что он делает. Вскоре тропинка сделалась менее ровной, и путешественники заметили, что ее с обеих сторон теснят горы и что им вскоре придется войти в одно из горных ущелий.
Соколиный Глаз остановился и, подождав остальных, заговорил вполголоса.
– Легко изучить лесные тропинки, научиться отыскивать соленые источники и ручьи в лесной глуши, — сказал он. — Но кто из видящих это место решится сказать, что целый отряд может скрываться среди этих молчаливых деревьев и каменных склонов?
– Значит, мы уже невдалеке от форта Уильям-Генри?— спросил Хейворд, делая шаг к разведчику.
– Еще далеко, да вдобавок нам придется идти по очень неудобной дороге. Смотрите, — прибавил охотник, указывая на небольшой водоем, на глади которого неподвижно лежали отражения звезд, — это Кровавый Пруд. Я не только частенько бывал здесь, но и дрался с врагами, дрался от восхода и до заката.
– Значит, это и есть могила храбрецов, которые пали во время сражения? Я слыхал название «Кровавый Пруд», но никогда не видел этого страшного водоема.
– Да, повоевали мы здесь! — продолжал Соколиный Глаз, скорее отдаваясь потоку собственных мыслей, чем отвечая на замечание Дункана. — Немало французов нашло здесь могилу. Собственными глазами я видел, как эти воды покраснели от крови.
– Во всяком случае, это покойная могила для солдата,— заметил Дункан. — А вы, значит, долго служили тут, на границе?
– Я? — гордо воскликнул разведчик. — Почти все эти склоны повторяли звуки моих выстрелов, и между Гориканом и рекой не найдется ни одной квадратной мили, на которой мой оленебой не уложил бы врага или лесного зверя... Тс! Вы ничего не видите на том берегу пруда?
– Вряд ли в этом темном лесу найдется еще такой же бесприютный, как мы.
– Такие создания, как это, мало заботятся о доме или приюте, и ночная роса не увлажнит тела, которое с рассветом погружается в воду, — возразил Соколиный Глаз и уцепился за плечо Дункана с такой судорожной силой, что офицер понял, какой суеверный страх охватил этого обычно бесстрашного человека.
– Клянусь небом, это живой человек, и он подходит к нам. Возьмитесь за оружие, друзья, потому что неизвестно, враг или друг идет нам навстречу.
– Кто идет? — по-французски спросил суровый голос.
– Что это значит? — прошептал Соколиный Глаз.— Он говорит не по-английски и не по-индейски.
– Кто идет? — повторил тот же голос.
Вслед за вопросом послышалось щелканье курка, а фигура незнакомца приняла угрожающую позу.
– Франция! — по-французски крикнул Хейворд, выступив из-под тени деревьев на берег пруда, и остановился в нескольких ярдах от часового.