Последний из могикан
Шрифт:
– Опасностей? — спокойно повторил Соколиный Глаз. — Нет, оно будет не так уж опасно. Благодаря бдительному слуху и острому зрению мы можем перегнать негодяев на несколько часов, а если придется прибегнуть к ружью, то по крайней мере трое из нас умеют управляться с ним так же хорошо, как любой из тех, кого вы можете встретить в этих местах. Нет, нет, об опасности нечего говорить, но, вероятно, придется идти форсированным маршем, как сказали бы вы. Может быть, случится нападение и стычка или иное развлечение в этом роде, но укрыться будет везде удобно, и боевые припасы у нас в изобилии.
Возможно, что понятия Хейворда об опасности несколько
Чингачгук положил свое весло. Ункас и разведчик вели легкое судно по запутанным, извилистым проливам, где каждый лишний фут, сделанный ими, мог приблизить их к какой-нибудь опасности. Внимательный взгляд сагамора переходил с островка на островок, с одной заросли на другую; когда же более чистое пространство воды дозволяло, его острый взгляд устремлялся вдоль обнаженных скал и грозных лесов, нахмурившихся над узкими проливами.
Хейворд, заинтересованный красотой места и в то же время испытывавший тревогу, внимательно следил за всем и только что подумал, что тревога его не имеет достаточных оснований, как весла перестали двигаться по сигналу, данному сагамором.
– Хуг! — вскрикнул вдруг Ункас почти в то же мгновение, как легкий удар его отца по борту лодки предупредил о приближении опасности.
– Что такое? — спросил разведчик. — Озеро так гладко, словно ветры никогда не дули, и я могу видеть за целые мили его поверхность.
Индеец поднял весло и указал в ту сторону, куда был устремлен его пристальный взгляд. Дункан взглянул в том же направлении. В нескольких десятках футов от лодки лежал один из низких лесистых островков; он казался таким спокойным и мирным, как будто нога человека никогда не нарушала его уединения.
– Я ничего не вижу, — сказал он, — кроме суши и воды. Это очень красивый вид...
– Тс! — перебил его разведчик. — Да, сагамор, у тебя есть разумная причина для каждого поступка. Это только тень, но она неестественна... Видите, майор, пары, поднимающиеся над островом?
– Это испарения, поднимающиеся над водой.
– Так может сказать ребенок. А что это за темная полоса, похожая на дым? Ее можно проследить до чащи орешника. Она идет от огня, но уже потухающего.
– Ну так подъедем к этому месту и решим наши сомнения, — сказал нетерпеливый Дункан. — Людей должно быть немного, если они могут уместиться на таком клочке земли.
– Если вы будете судить о хитрости индейцев по правилам, отысканным в книгах, то это приведет вас к ошибкам, если не к смерти, — возразил Соколиный Глаз, осматривая примету местности с присущей ему проницательностью.— Если мне дозволено будет говорить, то я сказал бы, что нам остается на выбор: либо вернуться и отказаться от мысли преследовать гуронов...
– Никогда! — вскрикнул Хейворд слишком громким голосом при данных обстоятельствах.
– Ну-ну, — продолжал Соколиный Глаз, делая поспешный жест, чтобы остановить порыв нетерпения молодого человека, — я и сам того же мнения, но полагал, что я должен был сказать все. Значит, мы должны плыть дальше и, если в проливах находятся индейцы или французы, поворотить лодку и пробиться между теми нависшими скалами. Правду ли я говорю, сагамор?
Индеец вместо ответа опустил весло в воду и быстрее погнал лодку. Так как он управлял
– Вот они, — прошептал разведчик, — две лодки и дым. Негодяи еще не разглядели нас благодаря туману, а не то мы услыхали бы уже боевой клич... Налегайте сильнее, друзья. Мы уходим от них и почти ушли от их пуль...
Хорошо знакомый треск ружья, пуля из которого скользнула по спокойной поверхности пролива, и пронзительный крик, раздавшийся с острова, прервали его слова и показали, что их лодка замечена. Через несколько мгновений они увидели дикарей, бросавшихся в лодки, которые вскоре заплясали по воде, преследуя беглецов. Насколько мог видеть Дункан, ничто не изменилось ни в выражении лица, ни в движениях трех проводников, только удары их весел стали длиннее и ровнее, и маленькая лодка послушно неслась вперед.
– Держи их на таком расстоянии, сагамор, — сказал Соколиный Глаз, хладнокровно оглядываясь через левое плечо и продолжая работать веслом, — именно на таком расстоянии. У этих гуронов во всем племени не найдется ружья, которое могло бы попасть на таком расстоянии. Ну, а на моего оленебоя можно вполне рассчитывать.
Убедившись, что могикане могут вдвоем поддерживать нужную дистанцию, разведчик решительно положил весло и поднял роковое ружье. Три раза он вскидывал его к плечу и три раза, когда товарищи ожидали выстрела, опускал его, требуя, чтобы индейцы дали приблизиться врагам. Наконец его точный и требовательный взгляд, казалось, был удовлетворен, и, положив левую руку на ствол, он начал медленно поднимать дуло, как вдруг восклицание Ункаса, сидевшего на носу лодки, заставило его снова воздержаться от выстрела.
– Что такое, малый? — спросил Соколиный Глаз.— Ты спас одного из гуронов от предсмертного крика. Есть у тебя какое-нибудь оправдание для этого?
Ункас показал на каменистый берег несколько впереди их лодки, откуда вылетела другая боевая лодка, как раз наперерез им.
Теперь опасность стала очевидной. Разведчик положил ружье и взял весло. Чингачгук направил нос лодки ближе к западному берегу, чтобы увеличить расстояние между собой и новыми врагами. В то же время нападавшие на беглецов сзади напоминали им о своем присутствии дикими криками. Эта потрясающая сцена вывела из апатии даже Мунро.
– Высадимся на берег, — сказал он с видом опытного воина, — и дадим сражение дикарям.
– Кто желает выиграть в войне с индейцами, не должен быть настолько горд, чтобы отказываться от хитрости, — ответил разведчик. — Держись ближе к берегу, сагамор. Мы обходим плутов, и, может быть, они попробуют пересечь нам дорогу.
Соколиный Глаз не ошибся. Гуроны свернули с прямого пути и потеряли на этом в скорости. Лодки скользили на расстоянии двухсот ярдов одна от другой. Теперь это стало состязанием на быстроту. Легкие суденышки двигались так быстро, что вода озера вскипала впереди них, и лодки качались на волнах, поднимаемых быстротой их движения. Вероятно, по этой причине и вследствие необходимости всем быть у весел гуроны не прибегали еще к оружию. Беглецам приходилось делать слишком много усилий, и они начинали уже уставать. Преследователи превосходили их числом. Дункан с беспокойством заметил, что разведчик стал тревожно оглядываться, как будто ища каких-нибудь способов помочь бегству.