Последний корабль в Бессмертные земли
Шрифт:
— Нет, Майар, я не буду сеять. И даже начать пахоту при моей жизни вряд ли удастся. Я просто раскорчую дикие дремучие заросли, выжгу их и удобрю почву. А пахать и сеять будут мои потомки.
— Только твои?! — Валар смотрел пронзительно.
— Да! Да, Майар! — оскалился орк. — Мои! И если ты думаешь, что кто-то из орков будет думать и поступать иначе… ты просто слеп, и не поможет тебе никакое умение читать в головах! Ты можешь, конечно, попытаться всё исправить — мой труп и трупы моих сородичей, опять каша и белые листы — но это будет пустая трата времени, Майар. Всё повторится в точности… или даже хуже.
Они молчали долго, долго. Наконец Гы-Хырр заговорил вновь.
— Да, я убийца. Кровавый и беспощадный, как и все орки. Мы едим мясо, Майар, мы убиваем, чтобы жить. Так было всегда, и так будет ещё очень долго. И узконосые, которых вы, очевидно, держите за резервный вариант — не надо отрицать, я просто не поверю — ничем не лучше.
Орк сверкнул глазами из-под надбровных дуг.
— Я не просил тебя ни о чём. Но ты дал мне этот проклятый плод… И должен я попытаться.
Тонкие струйки фонтана звенели еле слышно, тихий шелест листвы сливался с едва ощутимой музыкой. Илуватар закрыл глаза. Нет, так нельзя… Надо, надо расслабиться, такое напряжение в последние дни, это же невозможно…
— Здорово мы влипли, коллеги, — в отличие от коллеги Майар даже не пытался расслабиться. Злой, даже где-то свирепый взгляд, сжатый в нитку рот…
— Но надо же что-то делать! Нельзя всё так оставить! — Элентари была расстроена до слёз. — Ва, ну что ты молчишь!
— Что делать? — из всех четверых Варда сохраняла относительное спокойствие. Если бы Илуватар не умел ощущать чужие мысли и чувства, он бы принял её спокойствие за абсолютное. — Разумеется, думать. Сядь, Эли, не мелькай. В одном Май прав безусловно — наш маленький творческий коллектив здорово влип.
Начальница обвела взором свой маленький творческий коллектив. Перешла на мыслеречь.
«Итак, рискну подвести первые итоги. Проект «гоблин» развивается практически неуправляемо. Хотя в этом случае примерно такой результат мы могли предвидеть с самого начала. Должны были предвидеть. Чего никак нельзя сказать насчёт проекта «хомо»»
— Я и сейчас считаю, их нельзя было отпускать с оружием! — Майар в отличие от начальницы предпочёл говорить вслух, поскольку в мыслях сейчас было много лишних выражений. — На крайний случай хватило бы лопаты!
«Брось, брось, Май». — Илуватар поморщился. — «Это было бы просто убийство»
— А ничего страшного! — Майар резко повернулся всем корпусом. — Здесь убийства в порядке вещей!
«В тебе говорит гнев, Май» — Варда оставалась внешне невозмутимой. — «Ты не прав»
— Возможно. Однако я повторю вопрос Эли — что делать? После того, как мы тут посидим и подумаем… Этот мир слишком дик и не готов воспринять Высокий разум.
«Так я продолжу, коллеги? Спасибо» — в лице Варды не дрогнул ни единый мускул, и Илуватар даже восхитился спокойствием собственной жены. — «Хорошо, раз вы настаиваете… Я считаю, надо оставить эти два проекта»
— Бросить?! — Эли сжала руки.
«Не бросить, а временно оставить — почувствуй разницу, Эли. Пусть всё идёт, как идёт. Майар не прав, считая, что мир этот не созрел. Процесс пошёл, и пошёл быстро»
«Пошёл-то пошёл» — Илуватар усмехнулся. — «Только куда?»
«А вот это мы узнаем очень не скоро. Однако практика подсказывает — если тебе не хватает сил держать процесс под контролем, отойди и не вмешивайся. Пусть судьбу их решит сама жизнь, она мудрее всех»
— И не терзайся так, Эли, — улыбнулась наконец Варда, переходя на звук. — То, что случилось сейчас благодаря проекту «гоблин», всё равно произошло бы рано или поздно. Мы не изменили их судьбу — мы просто убрали тридцать-сорок пустых тысячелетий. Местных тысячелетий, а ведь годы тут достаточно долгие.
— Если я правильно понял, единственным реальным проектом остаются мои эльдар? — Илуватар тоже заговорил вслух. — У меня всё под контролем.
— Угу… — в глазах и голосе Майара сквозила неприкрытая насмешка. — Пока твои подопечные в ниде.
— Ты просто зол, Май. Напомни, кто ратовал за «плод мудрости»?
— А я и не отрицаю своей ошибки. Да, я зол. И вы меня не убедили. Этот мир не созрел, и никакими мерами его не пробудить — даже «плод мудрости» тут не приводит к возникновению подлинно Высокого разума. Хорошо ещё, что мы не связались с троллями — вот это была бы головная боль, всем на зависть! И твой проект ждёт та же участь, Илу, помяни моё слово. Гладкая нежная кожа и точёные тела, устойчивые к старению, это далеко не всё, что нужно носителю Высокого Разума. Увидишь, что будет, когда они выйдут из ниды.
— Давай ещё раствор!
Э-Уа зачерпнула здоровенным горшком, обвязанным верёвкой, побольше глинистой массы из ямы.
— Тяни!
Над головой заскрипел деревянный блок, и горшок пополз вверх. Девушка вытерла лицо тыльной стороной руки и вновь взялась за деревянное весло, коим месила раствор.
Всю весну и лето Ад-Амм и Э-Уа провели в работе. Особенно трудными были первые дни. Они спали в деревянной клетке, собранной из толстых жердей, связанных проволокой, столь мудро положенной богами в аварийный комплект. Их было двое, работа отнимала все силы, поэтому Э-Уа не могла поддерживать ночами огонь в очаге. И каждую ночь их непременно будили — то леопард, то гиены, то волки, а один раз пожаловал даже пещерный лев, решивший выяснить, что за непонятная возня происходит на границе его владений. Потом стало полегче — шкура пещерного льва, на которой они теперь спали, внушала зверью страх, да и дурная слава здешних мест распространилась среди всевозможных хищников.
— Давай камни! — Сверху опустилась корзина. Девушка принялась накладывать в неё плоские обломки, ещё вчера заготовленные и сваленные рядом, у стены. Пожалуй, хватит, не вылез бы пуп у мужа…
— Тяни!
Проводив взглядом ползущую вверх корзину, Э-Уа снова смахнула пот и взялась за весло — сейчас муж затребует новую порцию раствора…
Да, вот оно как вышло, надо же. Казалось бы, разве можно сравнивать эту жизнь с жизнью там, в небесной выси? Там — тишина, покой, ровное тепло без жары, невидимые птицы поют среди волшебных цветов… Здесь — палящее солнце, пот, грязь, свирепый оскал ночных хищников, с треском пробующих на прочность деревянную клетку…
— Давай раствор!
Она вдруг тихонько засмеялась. Нет, нельзя сравнивать. Там — мёртвый пейзаж, созданный мощью корабельного материализатора на плоском блюде прогулочной палубы, и голографические миражи. Здесь — жизнь.
— Уфф! — В дверном проёме постройки появился Ад-Амм, перемазанный раствором ещё хлеще девушки.
— Устал?
— Есть малость… Ничего, уже недолго. На пол-локтя кладки, потом перекрытие второго этажа и ещё парапет с бойницами…
— Ты когда займёшься дверью? Вот-вот начнутся дожди. — Э-Уа достала из пищевого синтезатора квадратную лепёшку-брикет, разломила надвое, протянула мужу больший кусок.