Последний корабль в Бессмертные земли
Шрифт:
— Угу… — Мужчина жадно вгрызся в пищемассу, задвигал челюстями. — Завтра и займусь, пустяки, на день работы… Меня больше беспокоит, хватит ли энергии в деструкторе… Придётся тогда собирать камни со всей округи, не руками же ломать…
Он говорил на квэнья, языке богов, несравнимо более богатом и тонком, нежели родное наречие, способное выражать только самые простые мысли. Э-Уа слушала и улыбалась. Сказать? Нет, потом. Попозже… Или всё же сейчас? Вот взять и сказать…
То, что очередные мокрые дни так и не наступили, однозначно свидетельствовало: действие противозачаточного препарата закончилось, и ночная возня с мужем не пропала втуне.
— Чего ты всё улыбаешься? — прервал наконец изложение плана строительства мужчина, попутно покончив с лепёшкой.
— А не скажу. Сам догадайся, — засмеялась Э-Уа.
Некоторое время охотник молчал.
— Неужели?
— Да.
— Уау!!!
Ад-Амм схватил жену в охапку и бешено завертел, закружил…
— Ой, уронишь!
— И уроню! И ещё как уроню!
Мужчина вдруг поставил жену на землю, задумался.
— Слушай, парапет мы делать не будем — поживём пока так. И с перекрытием я как-нибудь сам, тебе сейчас нельзя таскать брёвна… Сделаем полиспаст…
— А с полиспастом и я смогу тягать, — засмеялась Э-Уа. — Эка тяжесть, перебирай себе верёвку руками… Долго, правда…
— Так ведь у нас впереди целая жизнь, Э-Уа! Разве нет?
— Разве да!
И они разом засмеялись. И родные глаза близко, близко…
— Ты обещал уронить меня, да ещё как, — перешла на родной язык Э-Уа. Стянула через голову грубо выделанную шкуру с дырой в середине. Спустя много веков подобное одеяние назовут «пончо». — Вот я.
Он вошёл в неё жадно, как будто не видел дней двадцать. Обхватив мужа ногами, она блаженно улыбалась, закрыв глаза. Разве можно сравнивать жизнь там, в небесной выси, с этой, земной? Там — пустота и отчаяние. Здесь — счастье.
Розовое сияние окутывало тело девушки, но под длинными мохнатыми ресницами таились тени. Илуватар в который раз поймал себя на мысли, что любуется творением рук своих. И даже узкие ступни со смешными рудиментарными пальцами вместо нормальных копыт не портили впечатления.
За то время, которое он провёл здесь, можно было вырастить собственных детей. Он привык к ним, этим вот четырём юношам и четырём девушкам, генным модификациям одного из подвидов местных аборигенов. Он давно уже называл их по именам, которые сам придумал…
Илуватар усмехнулся. Пожалуй, это даже не просто привязанность, и любит он своих эльдар совсем не как домашних животных-питомцев. Слишком много дней, а порой и бессонных ночей провёл он тут, в тёмном зале со светящимися бледным розовым светом колоннами. Они его дети, и с этим уже ничего не поделать. Точно такие же, как Аолитари или Эвитар, оставшиеся далеко, немыслимо далеко отсюда. И неважно, что на ногах у них вместо нормальных копыт рудиментарные пальцы, наследие древесных предков. Детей любят такими, какие они есть. И неважно, что Аоли и Эв вышли из чрева Варды — так она захотела — а эти восемь родятся из ниды. Дети — это те, в кого ты вложил свою душу.
Не удержавшись, валар протянул руку. Ладонь преодолела упругую стенку силового поля, кожу слегка защипало — нида строго охраняла содержимое от любой инфекции, уничтожая бактерии и вирусы на поверхности любого проникшего сквозь силовой барьер извне предмета. Осторожно коснулся пальцами нежной кожи, тронул коричневато-розовый торчащий сосок…
Грудь девушки стала вздыматься сильнее и чаще, веки затрепетали. Илуватар поспешно отдёрнул руку.
«Потерпи, Ильве. Совсем немного маяться тебе в этой ниде. Скоро, совсем скоро»
По лицу спящей девушки пробежала неуловимая дрожь, длинные ресницы затрепетали. На миг валару показалось — вовсе она не спит. Они не спят, его сидхэ, и всё понимают…
Сзади послышалось цоканье копыт. Илу даже не обернулся — он отлично знал, кто это…
«Не спится, Ва?»
«Без мужа никак. К тому же я чувствую твоё волнение»
«Ещё бы не волноваться»
«Когда?»
«Завтра. Можно ещё подождать день, даже два… Но лучше завтра»
Варда мягко прильнула, потёрлась носом о плечо мужа.
«У меня есть идея, Илу. Давай знаешь что… Давай выпустим их в свет на берегу моря. Как?»
Секунду Илуватар думал.
«Ты гений, Ва!»
«А то» — валарка тихо засмеялась. — «Море — это же много лучше лабораторного отсека. Первые впечатления новорождённых — это важно»
«Медуза» мягко опустилась сверху, привычно-уверенно оплетая щупальцами пациентку ниды. Илуватар видел, как белёсые тяжи ощупывают беззащитное тело, ища точки присасывания — чтобы все без исключения мышцы оказались охвачены статическими упражнениями, важнейшим средством от гиподинамии. Одно из щупалец, потыкавшись в острый сосок, присосалось под левой грудью девушки — контроль деятельности сердца…
«Завтра всё это кончится, Ва»
Грур втянул волосатыми ноздрями воздух. Пахло дымом. Да, определённо пахло дымом!
Вожак махнул лапой, и Грыр с двумя сеголетками пошёл направо. Все трое передвигались неожиданно бесшумно, и Грур почувствовал удовольствие. Не зря он учил молодняк, не зря тратил оплеухи.
Стадо огров покинуло прежние места несколько дней назад. Во-первых, охота там стала плохая, вся крупная дичь разбежалась. И во-вторых, стадо Грура выросло, теперь ему требовались более обильные угодья. Когда молодняк подрастёт…
Вожак огров замер, озадаченный. На берегу озера, у самого уреза воды возвышалось нечто, похожее на скалу, но явно не скала. А впрочем, может, и бывают такие скалы? Да, точно, вон вход в пещеру — там явно мелкие двуногие обосновались. Один из них торчал на вершине скалы и что-то делал.
Деревянная заслонка, прикрывавшая вход в пещеру странной скалы, отвалила в сторону, и наружу вышла самка узконосых. Конечно, не слонёнок и не бык, но для одного обеда сгодится.
— Э-Уа, назад! — резанул по ушам человечий крик.