Последний корабль в Бессмертные земли
Шрифт:
— Значит ли это, что ты намерен сидеть и ждать, пока мою дочь доставят к какому-то мохнорылому зверю, который будет её насиловать? — Голос госпожи Кассителнирры теперь уже звенел, подобно гонгу.
Следователь снова помолчал. Твёрдо взглянул женщине в глаза.
— А иначе Фионна Кассителнирра будет просто убита. Увы, госпожа, но дело обстоит именно так.
— Сколько можно сидеть и ждать?! Ты посмотри на неё, Клоп, — она же худеет день ото дня! А если эта нелюдь сдохнет до того, как мы её сбудем с рук?!
Пираты зло сверкали глазами. Вот уже почти две недели они сидели в пещере. Кончалась пресная вода в бочке, таяли запасы фиников и ячменя, и здоровье пленницы внушало всё большие опасения. Если нелюдь сдохнет, вся эта крайне рискованная затея пойдёт псу под хвост.
— Вы будете сидеть тут до тех пор, пока я не скажу: хватит! — Клоп свирепо щурился, положив руки на рукояти бронзовых мечей. — Ещё позавчера вот он, — тычок рукой, — видел в небе летающую лодку остроухих!
— Вот что, капитан, — мотнул головой Рваный, — ты сам говорил, золото любит рисковых. Пока ветер попутный, но долго ли это продлится? А если задует встречный?
— Пойдём на вёслах!
— Вот тогда точно сдохнем вместе, и мы, и нелюдь!
— Надо решаться, Клоп, — вновь подал голос Рваный. — Одна ночь и один день, и мы у Голой Пристани.
Главарь побарабанил пальцами по рукояти меча. В словах подельников был определённый резон. Пленница, и без того достаточно хрупкая, худела, и Клоп буквально ощущал звон отлетающих прочь золотых колец. Деньги, его деньги! Если ещё учесть, что от Голой Пристани до Гиамуры не один день караванного пути и добычу придётся везти в сундуке…
— Ладно! Раз ваши головы вам не особо нужны, то и я свою прятать не стану. В одном вы правы, золото любит рисковых. Сегодня вечером выйдем в море!
— Другой разговор! Ура капитану!
Кабинет, обшитый полированными кедровыми досками от пола до потолка, по непонятной причине был облюбован мышами, и кошке это было хорошо известно. Её не интересовали причины, по которым мыши облюбовали именно это помещение — кошкам вообще несвойственен логический анализ — она просто сидела и ждала. Время у кошки имелось в достатке, раньше утра кормёжки ждать не приходилось, а до утра вполне можно было перекусить упитанной свежей мышкой…
Глухой шум, возникший за кедровыми панелями, однако, на сей раз нимало не походил на мышиную возню. Так шуметь могут только люди, изо всех сил старающиеся остаться незамеченными. Кошка удивлённо воззрилась на стену, откуда доносились звуки — неужто люди занялись рытьём нор?
Кедровая доска щёлкнула и мягко отошла от стены. Чьи-то руки отодвинули её вбок, в образовавшейся щели появилась голова, замотанная чёрной тканью так, что открытыми оставались только глаза. Кошка зашипела и с диким мявом унеслась прочь, с ходу проскочив в отверстие, специально пропиленное в двери кабинета для кошек.
— Проклятье, как напугала… — Человек в чёрном даже схватился за сердце. — А ну, тихо…
Тёмные тени одна за другой выскальзывали из лаза, держа в руках оружие. Один повозился у двери, отпирая замок, приоткрыл створку и выглянул в щель. Стоявший под масляной лампой стражник беззастенчиво дрых, оперевшись спиной на стену и используя копьё как дополнительную подпорку. Тот, кто появился первым — очевидно, старший, — коротко мотнул головой, и в щель просунулся длинный ствол духовой трубки. Стражник спросонья шлёпнул себя по шее, куда вонзилась крохотная стрелка, захрипел и мешком повалился на пол. Копьё упало поверх свежеиспечённого трупа, не произведя особого шума.
— Пошли!
Ночные убийцы бесшумно скользили по роскошному мозаичному полу. Последний походя задул лампу, погружая сонную анфиладу во тьму. Всё тихо…
Следующую дверь охраняли не в пример усерднее — шесть стражей таращили стеклянные от недосыпа глаза. Однако ночные гости были готовы и к этому. Трое упали на колено, целясь из самострелов, ещё трое — поверх их голов. Залп был столь дружен и сокрушителен, что ни один из стражей не успел поднять крик. Пол здесь был покрыт красной кошмой, что сослужило пришельцам неплохую службу — на каменном полу звук падения стольких тел и звон бронзы о камень был бы слышен, наверное, по всему дворцу.
— Быстро! — Главарь ночных теней вновь мотнул головой.
Люди в чёрном быстро и уверенно приладили к роскошно инкрустированным створкам плоские тарелки. Размотав верёвки, тянущиеся от «тарелок», напряглись в ожидании.
— Ап!
Рывок сорока рук разом распахнул створки, шутя вырвав внутренний засов.
— А? Что? Кто посмел?! — Арх Пятьдесят Девятый таращился на ворвавшихся в опочивальню, возлежа меж подушек и голых девиц. Один из чёрных метнул квадратную пластину, и она с тупым звуком вошла в череп повелителя, точно в середину лба. Остальные ринулись вперёд, размахивая короткими мечами. Девицы подняли визг, пытаясь заслониться кто руками, кто подушками, но нападавшие хорошо знали своё ремесло. Через несколько секунд всё стихло.
— Уходим, быстро! — Главарь ночных убийц уже засовывал отрубленную голову Арха Пятьдесят Девятого в мешок.
Закат багрово алел за окном, предвещая на завтра ветреную погоду. Но это завтра, а сегодня стоял мёртвый штиль, духота, и на небе ни облачка…
Гевар вздохнул, утирая пот вышитым полотенцем, вернулся к разложенным на столе документам. Итак, что у нас на сегодня…
Ровные мелкие строчки на выделанной телячьей коже — обычное дело для Гиамуры, где не растёт папирус. Это донесение пришло обычным путём, с караваном, через Медный перешеек.
«…Численность армии Гиамуры увеличена до восьми пехотных полков, идёт формирование девятого…»
Начальник тайной службы почесал подбородок. Значит, девять полков. Пока шло письмо… Да, это будет трудно. Впрочем, Герхем время тоже не теряет. Жаль, этих адских орудий всего только двенадцать. Что делать, бронза нужна не только на огненные трубы… Ладно. Для первой задачи — развалить стены Архона — вполне достаточно, а там будет видно.
Следующий документ был начертан на папирусе. Вообще-то ввоз папируса в Гиамуру запрещён, и держать у себя дома такие вот тонкие, почти невесомые листки попросту опасно — первый же обыск укажет, что здесь поселился агент Сидоммы. Однако почтовые голуби не в силах таскать толстые кожаные манускрипты.