Последний козырь
Шрифт:
– Я убедился в святой добропорядочности полковника Наумова и рад выпить за его здоровье… Но как-нибудь в другой раз. Простите, господа, у меня, знаете ли, дела…
– О’кэй! – воскликнул Рауш. – Давайте выпьем за успех ваших дел, прошу вас. – Он жестом пригласил к столу.
Наумов коснулся его плеча.
– Мистер Рауш, за успех приятно пить, когда он достигнут. – И, повернувшись к Богнару: – Вы не возражаете, если я составлю вам компанию? Минут на десять, не более.
Не дожидаясь согласия шефа контрразведки, Наумов дружески перебросился несколькими английскими фразами с Раушем. Богнар недоуменно посмотрел на Наумова, пожал плечами и, машинально кивнув Раушу, бросил:
– Идемте, Павел Алексеевич.
Рауш многозначительно подмигнул Наумову.
Они вышли из ресторана налево, в Приморский парк.
– Я буду с вами откровенным, – сказал Павел, как только они оказались в уединенной аллее. – Хотели бы вы получить чек на довольно крупную сумму фунтов стерлингов? За маленькую услугу, разумеется.
Богнар насторожился. Павел выдержал его взгляд и понял, что в его душе скорее не тревога, а беспокойство – как бы не попасть в никчемную историю.
– Смелее соглашайтесь, господин Богнар, – и в вашем кармане будет чек, который обеспечит вам отличное настроение.
– Где вы его возьмете?
– На нем будет стоять фамилия известного всему миру деятеля одной из союзных нам держав. Вас это устраивает?
Богнар замедлил шаг и зловещим шепотом проговорил:
– Вы, Наумов, агент английской разведки, и я должен вас арестовать.
Эта угроза не произвела, однако, на Наумова впечатления.
– Не будем ссориться, – сказал он спокойно. – Прошу вас выслушать меня – и правильно понять.
Пользуясь обстоятельной информацией генерала Домосоенова, Павел кратко обрисовал картину острых и противоречивых притязаний союзников, не преминув особо оговорить определяющее значение кубанской нефти для англичан.
– Ну и что вы открыли в этом нового? Какая тут связь с той «маленькой» услугой?..
– Не спешите, полковник, сейчас я вам все объясню.
Они дошли до берега моря, остановились возле ветвистого платана. В дали, рядом с Михайловским равелином, светился огнями крейсер «Генерал Корнилов», на котором первое время жил главнокомандующий. От него к памятнику потопленным кораблям тянулись по воде светящиеся ленточки.
Слушая Наумова, полковник Богнар пристально смотрел ему в глаза, пытаясь понять, куда он клонит.
– Обратите внимание и на следующее обстоятельство, – невозмутимо продолжал Наумов. – Как только по Крыму поползли слухи о том, что готовится наступление на север, епископ Вениамин начал разъезжать по тылу и фронту, развозить скуфьи и камилавки военным священникам и свое пастырское благословение пастве. Это то, о чем пишут газеты. А вот мой друг Клод Рауш сказал мне по секрету, что на его, епископа, долю падает больше скупленных акций на донецкий уголь, чем у других заинтересованных лиц. Но если бы вы сейчас решили включиться в эту игру… поздно. Все расхватали другие.
– Вы предлагаете не упустить кубанскую нефть? – догадался наконец Богнар.
– Вот именно. Надо только заранее знать, предполагается ли такая операция, когда и с какими целями.
Богнар остановился. Тело его подалось вперед, тонкие ноздри округлились.
– Браво, полковник Наумов, браво! Я в вас не ошибся. Вы арестованы, полковник, и не думайте сопротивляться, бесполезно.
Сказал он это тихо, будто опасался, что кто-то может услышать. Павел невольно оглянулся. Парк заметно опустел. Гуляли только по главной освещенной аллее. Справа на перекрестке стояли два подозрительных типа. «Телохранители Богнара, – догадался Павел. – Вот почему он сказал об аресте тихо, чтобы они не услышали и не бросились выполнять повеление…» Павел улыбнулся и доверительно сказал:
– Все, что я говорил, господин полковник, не моя затея и не мое предложение. Вы ведь тоже наслышаны, что в марте, когда армия генерала Морозова была прижата в горах под Сочи, туда специально выезжали английские представители адмирал де Робек и генерал Хольман. Цель: уговорить казачьих атаманов продолжать борьбу. Они обещали обильные поставки всего необходимого для образования «Казачьей республики» под протекторатом Англии. Этим они стремились, наряду с другими интересами, сохранить деятельность Англо-Кубанского нефтяного общества.
– И вы рискуете сделать мне предложение? На что вы рассчитываете?
В голосе Богнара слышалось нетерпение, желание скорее узнать, что все-таки задумал Наумов.
– Ну, вот что, получите два чека на десять тысяч фунтов стерлингов в твердом курсе. Они помогут вам правильно оценить обстановку и принять верное решение. Я ведь здесь не имею никаких точек соприкосновения. Поэтому вы обеспечиваете одну часть операции, я – другую. А этот чек – знак доверия…
Рука Богнара дрогнула, но он сдержал себя. Уловив внутреннюю борьбу, Наумов решил усилить натиск.
– Англичане – наши союзники, – сказал он, – и всеми возможными силами и средствами помогают нам, а генерал Перси, оказавший вам вот это доверие, – Наумов показал на чек, – друг генерала Врангеля. И в том, что он желает выгодно купить пакет акций, нет ничего предосудительного. Большой бизнес – их обычное дело, внутренняя потребность. Не придавайте этому особого значения. Вас ведь не просят касаться оперативных планов. Достаточно установить, когда генерал Шатилов начнет продавать акции на кубанскую нефть. Он в этом не промах.
– Ну, что ж, Павел Алексеевич, вы меня убедили. Все недоразумения, так сказать, в прошлом. Путь сотрудничества есть путь дружбы. – Он взял Наумова за лацкан мундира – дурная привычка – и повторил: – Ловко вы меня убедили.
ГЛАВА ПЯТАЯ
1
В кабинете правителя и главнокомандующего войсками юга России стоял резной двухтумбовый стол темно-коричневой полировки, с крышкой, обтянутой зеленым сукном, глубокое массивное кресло, отделанное тисненым хромом. Сзади и слева высились окна, занавешенные портьерами салатного цвета. Вдоль глухой стены – еще один стол. На нем развернута рабочая карта с оперативной обстановкой. На стене карта Крыма, Украины, Северного Кавказа и казачьих областей Дона, Кубани, Астрахани.