Последний козырь
Шрифт:
Врангель снял со стула черкеску, надел ее и развернул «Дзенник Поранни» – варшавскую газету, близкую к правительственным кругам.
«Мы не должны переоценивать этого союзника, – прочел он в статье обозревателя на первой странице, – мы будем действовать согласно с Врангелем до тех пор, пока он нам полезен. Дело идет о благополучии Польши и мы не имеем права отдавать хотя бы клочок этого благополучия проходимцам».
– О-о, какое откровение! – удивленно и в то же время жестко произнес Врангель.
Стоящий у стола порученец главкома генерал Анин угодливо заметил:
– Это возмутительно, господин главнокомандующий.
– Генерал Шатилов и полковник Богнар прибыли?
– Да, господин главнокомандующий. Ждут.
– Пригласите их.
Порученец вышел, и тут же в дверях показался генерал-лейтенант Шатилов – начальник штаба, первый заместитель главнокомандующего. Он пользовался у Врангеля полным доверием и был единственным, к кому тот обращался по имени. Молодое, умное лицо генерала выражало спокойствие и самоуверенность.
Полковник Богнар вошел порывисто, чуть подавшись вперед. Гладко причесанные назад волосы поблескивали бриолином.
– Читали эту варшавскую проститутку? – раздраженно спросил Врангель, едва они переступили порог. И, получив утвердительный ответ, продолжал: – Я не такой простак, чтобы раскрывать свое отношение к можновладным панам. Им нужна Великая Польша, нам – Великая Россия. Соединить обе эти величины невозможно. Я все больше утверждаюсь в мысли, что важнейшей нашей задачей является перенесение социальной и экономической базы на Дон, Кубань и Терек. Если, разумеется, серьезно решать проблему возрождения нашей родины на новой, более прогрессивной основе. Мне бы хотелось знать, Павел Николаевич, последние известия с Северного Кавказа.
Генерал Шатилов одернул гимнастерку и неторопливым шагом подошел к карте Украины, Крыма и Северного Кавказа.
– Сегодня утром, господин главнокомандующий, по данным отдела зарубежной разведки, в штабе Кавказского фронта подготовлен приказ о выдвижении тридцать четвертой дивизии красных на линию Майкоп – Баталпашинск. Думаю, что этим преследуется, так сказать, цель заблокировать в предгорьях оставшиеся там разрозненные подразделения бывшей армии генерала Морозова и не допустить подхода туда повстанческих отрядов с Кубани.
Глубокие морщины на высоком лбу главкома сдвинулись к переносице. Он вонзил взгляд в Богнара и жестко спросил:
– Значит, в штабе Кавказского фронта и в девятой Кубанской армии красных знают, что генерал Фостиков должен приступить к объединению реально существующих там отрядов в ударную группировку?
И хотя вопрос относился к контрразведчику, ответил на него генерал Шатилов:
– У нас нет данных о том, что генерал Фостиков уже приступил к ее формированию. Но, судя по мерам, которые предпринимает командование противника, такая возможность, так сказать, не исключена.
– Вы должны в основу своих выводов положить те реальные факты, которые исключают недооценку сложившейся на Кубани военной и политической обстановки.
– Господин главнокомандующий, начальник отдела зарубежной разведки полковник Гаевский заверил меня, в штабе Кавказского фронта мы имеем хорошо законспирированного резидента. Если бы там стало известно о нашем плане создания ударной группировки в предгорьях Кавказа, то мы были бы об этом информированы. Кое-какие сведения, заслуживающие вашего внимания, доложит вам начальник контрразведки полковник Богнар.
Врангель подошел к столику-маркетри. Если откинуть створчатую часть его крышки, то с музыкальным сопровождением выдвинутся вверх аккуратно уложенные сигары и папиросы разных сортов. На другой, глухой части крышки стоит бочонок с серебряными обручами и кольцеобразными ручками. В нем охлаждаются три бутылки сухого вина, обложенные льдом. Он налил себе четверть стакана «алиготэ», отпил и, пополоскав рот, проглотил.
– Наш резидент в штабе Кавказского фронта… – задумчиво произнес Врангель. – Как давно он там обосновался и сколь много ценного мы от него получили, но, увы, у нас никогда не хватало сил и средств до конца использовать нашу осведомленность… Насколько я помню, это генерального штаба полковник Горюнов…
– Михаил Иванович, – подсказал Шатилов.
– Какой он теперь занимает пост?
– Начальник оперативного отдела.
– О-о, весьма ценно. Настало время не ограничивать его деятельность сбором военной информации, а смелее через него «координировать» наши оперативные планы с планами Кавказского фронта по цели, времени и месту. Конкретнее об этом я скажу дальше.
Врангель кивнул Богнару:
– Пожалуйста, докладывайте, полковник.
– Вчера утром, господин главнокомандующий, из Екатеринодара в Симферополь прибыл человек к кубанскому войсковому атаману генералу Букретову. Он сообщил, что в Екатеринодаре образовалась сильная подпольная патриотическая организация «Круг спасения Кубани». Во главе ее – полковники Фесков и Белый. Они согласны принять военное и политическое руководство Кубанской рады крымского состава. Готовы помочь ее руководителям Букретову и Иванису захватить власть на Кубани и предлагают начать активную борьбу против той части рады, которая находится в Тифлисе, и против, извините, правительства вашего превосходительства. Букретов ответил, что внимательно изучит возможности объединения усилий казачьих войск, находящихся в Крыму, с повстанческими отрядами Кубани.
– Где кубанский посланец?
– Чтобы не вызвать недовольство наших кубанцев, я предоставил ему возможность выехать поездом на побережье Керченского полуострова и ночью отплыть в сторону Тамани. Но на середине пролива мы его перехватили и поместили в одиночную камеру керченской тюрьмы. Завтра он будет тайно доставлен в Севастополь.
Врангель в глубокой задумчивости прошелся вдоль стены, на которой висела карта Северного Кавказа, и, как бы проверяя свою мысль на слух, заговорил сам с собой:
– Значит, вчера Букретов и Иванис продемонстрировали политическую позицию той части рады, которая, казалось бы, на основании соглашения между мной, атаманами и правительствами Дона, Кубани, Терека и Астрахани, обязана честно бороться в едином с нами боевом строю. Однако эти близорукие политики пытаются захватить власть на Кубани, опираясь на такие подпольные организации, как «Круг спасения России».
Он остановился против карты и широко расставил ноги. Взгляд его охватывал все пространство от Главного Кавказского хребта до Дона и от Крыма до калмыцких степей. Думать вслух, глядя на огромные пространства Российской империи, было его внутренней потребностью. Это возбуждало его чувства, наполняло душу и разум жаждой борьбы.