Последний козырь
Шрифт:
На лице шпика не дрогнула ни одна мышца.
– Слежу, Павел Алексеевич, слежу, – откровенно признался рыжий. – Вы это поняли сразу, и нет резона играть в прятки. Вам ведь на пароход надо спешить?
– Да, но прежде я должен проскочить в одно место. Это на окраине города по балаклавской дороге. Вы со мной поедете или подождете где-нибудь?
Рыжий глянул на часы.
– Ну, ежели не успеем на пароход, не беда. Мне и так все уже понятно. Усомнился я…
– В чем усомнились и почему?
– Взрыв. Ежели бы, думаю, причастен был, зачем ему голову свою подставлять. Знал бы, когда уйти. А вот не знал и влип… Сам-то дома?
– Генерал Улагай?
– Да.
– Его нет. Адъютант майор Дариев и ординарец уборкой занимаются.
– Ну, слава богу, обошлись, живы остались.
– Поехали! – приказал Наумов извозчику.
Кирилыч ударил вожжами и пронзительно свистнул.
– Ну, мила-ай!
На перекрестке Кирилыч повернул в переулок, и Наумов увидел, что за ними едет легковой автомобиль. «Тебя будет прикрывать наша боевая группа», – вспомнил он слова Гавриила Максимовича.
На окраине города густо поросшая кустарником балка оборвала улицу. Дальше потянулась балаклавская дорога. Шпик, заподозрив неладное, беспокойно посмотрел на полковника. Потом потянулся за вожжами.
– Стой! – крикнул он. – Смываться из города?
Наумов схватил его за руки и заломил их назад. Рыжий рванулся, но, почувствовав резкую боль, застонал и обмяк. Кирилыч наклонился, вытащил у него из кобуры пистолет, пошарил по костюму и извлек еще один.
В этот момент к ним подъехал автомобиль, из которого выскочил крутогрудый, чубатый хорунжий. Он по-военному четко представился полковнику и спросил:
– Чем можем быть полезны вам, господин полковник?
– Это шпион, большевистский шпион, а не полковник! – крикнул рыжий. – Именем закона прошу вас…
– Заберите его, – распорядился Наумов.
Шпик выпучил глаза и разразился неистовой бранью, угрозами.
…Выстрел оборвал его крик.
Кирилыч глубоко вздохнул и перекрестился:
– Ну и наделали же вы, Павел Лексеич, шуму-грому. Боялись мы за вас. Уже хотели было в вагон бежать.
Павел счастливо улыбнулся и от избытка чувств стукнул его дружески по плечу:
– Спасибо, друзья. Лобастов в Балаклаве?
– Да, ждет вас, – ответил Кирилыч. – Дальше поедете в автомобиле.
Павел взглянул на часы и вслух прикинул:
– Мы едва успеваем. Надо торопиться.
3
Пароход стоял у вокзала пассажирского порта. Швартовы, надетые на палы, надежно удерживали его у причала. Казалось, он навсегда прирос к нему. Грузовая марка, однако, находилась у зеркала воды. Это означало, что пароход готов к отплытию.
На борту видна группа офицеров да несколько десятков чиновников различных ведомств. Они спокойно беседуют и, в ожидании отхода судна, наблюдают за праздно гуляющим людом.
Убывающие из Севастополя ни с кем не расстаются, а впереди их никто не ждет. Они сами не знают, что у них впереди.
К причалу подъехал коричневой полировки фаэтон. Его медные ободья и поручни ослепительно блестели на солнце. Из него вышли капитан Шорин и Журиков. Они быстро поднялись по трапу и, не задерживаясь на борту, прошли в заказанную для них каюту.
– Ну, слава тебе господи-с, – облегченно вздохнул Журиков, едва за ним захлопнулась дверь, – кажется, они нас не видели.
– По мне бы, – сказал ему капитан, – взять Наумова здесь, в Севастополе, да подержать несколько дней в закутке. А потом доложить, что, дескать, привезли субчика из Сухума. Никто проверять нас не будет, а верить ему не станут. Что скажем, так и будет.
– И-и, нет-с, – закачал головой Журиков. – Разве бы я стал мотаться за тридевять земель, коли можно было бы взять. А его – обрати внимание – сам генерал Домосоенов приехал провожать. Почитает-с он Наумова, да и полковник Трахомов к нему благоволит.
…Когда был дан второй гудок, капитан любезно пригласил генерала сделать приятное путешествие до Сухума и обратно, намекая этим, что если тот не едет, то пора покинуть пароход. Осталось двадцать минут. Метрах в пятидесяти от сходней возле пакгауза стоял фаэтон. Двое кого-то ожидали, часто поглядывая на часы.
– Странно, – пробурчал Трахомов. – Наумова до сих пор нет.
– Если задерживается – значит, так надо. Он человек пунктуальный, – ответил генерал Домосоенов.
– Вещи и ординарец уже в каюте, – сказал Трахомов.
Домосоенов взял Таню за руки.
– Ну, Танюшенька, дай бог доброго тебе пути.
Он расцеловал Таню, обнял Трахомова, пожал руку капитану парохода.
– Как же без Павла Алексеевича… – Таня с надеждой посмотрела на капитана. – Вы ведь не оставите человека на берегу? Он должен ехать, у него важные дела… – Она повернулась к Домосоенову: – Антон Аркадьевич, попросите, пожалуйста, капитана, умоляю вас.
– Вы уж без полковника Наумова не уезжайте, – обратился тот к капитану. – Если Павел Алексеевич опоздает, то на самую малость.
– Не могу нарушать законов моря.
– Боже мой, – взмолилась Таня, – какие законы моря?! Ну что вам стоит задержаться на один только час?!
– Хо-хо, – гоготнул Трахомов, – по велению всевышнего мне предначертано, Татьяна Константиновна, быть в этой поездке вашим кавалером и повелителем.
Таня вздрогнула и отошла к перилам.