Последний леопард
Шрифт:
И всё же она ответила, только не словами, а крепко сжав руку бабушки.
— Она понимает, — сказал за неё Бен.
И тогда Мартина произнесла:
— Извини, бабушка. Просто сначала мне показалось, что я предаю Джемми. Но теперь я, по правде, поняла. И другую страну посмотреть тоже хочется. И лошадей у миссис Скотт. И холмы Матобо.
— Прекрасно, — сказала бабушка. — Тогда сразу, без промедления, начинаем укладываться. Путь предстоит долгий — около двух суток в дороге. — Она ещё раз сжала руку Мартины. — Думаю, скучно нам всем вместе не будет. Пойдём, Бен, к твоим родителям, я сама
Пока бабушка и Бен не вышли из кухни, Мартина, улыбаясь, глядела на них, но, как только осталась одна, улыбка сменилась плаксивым выражением и снова на глаза навернулись слёзы. Чтобы совсем не расплакаться, она поднялась, вышла из дома и направилась к воротам заповедника.
Да что с ней такое, в самом деле? Глаза на мокром месте. Отчего она так противится поездке к этой миссис Скотт? Может, какое-то дурное предчувствие? Так ли это?.. Мартина остановилась, подумала и решила, что не так. Тогда в чём же дело? Неужели только из-за беспокойства по поводу Джемми? Но ведь он — дикое животное, которому хорошо и без неё в саванне, где он родился и где его дом… Да, но сколько опасностей его подстерегает — львы, буйволы, кабаны, леопарды. И бегемоты, если разозлятся. И люди — эти браконьеры безжалостные, думающие только о деньгах…
Мартина вспомнила слова бабушки о том, что ей не с кем Мартину оставить, потому что смотритель Тендаи жутко занят. Но ведь это неверно: у Тендаи есть старая тётя, её зовут Грейс, она сангома, что на языке бушменов означает колдунья, знахарка, прорицательница. С ней Мартина подружилась чуть не в первый день своего прибытия в Южную Африку. И она же, эта весёлая добрая женщина, открыла Мартине, что та обладает таинственным даром, то есть способностью определять свою судьбу. «Этот дар, — сказала она тогда девочке, — может стать и благословением, и проклятием, доставлять и радость, и горе. Поэтому распоряжайся этим даром с большой осторожностью»…
Мартина ни тогда, ни позднее не поняла толком слова старой женщины, да и не придала им особого значения. Однако запомнила, что обладателями этого волшебного дара, как говорилось в одной старинной зулусской легенде, часто становятся дети, умеющие ездить верхом на белом жирафе, и что, помимо предсказания судьбы, им также дано умение исцелять животных и даже людей.
Только всё это, конечно, сказки, решила Мартина, потому что, если так, у неё бы не вздулся пузырь на шее от недавнего укуса пчелы, а сейчас не болели бы так сильно руки после встречи с кабаном.
Во время одной из встреч с тётушкой Грейс Мартина как-то сказала ей:
— …Но ведь если это правда и люди вашего народа умеют предсказывать будущее, и моё тоже, почему не говорят об этом прямо? Или не пишут словами? А понимать рисунки в пещере очень трудно, хотя они интересные и красивые…
Она говорила о настенных рисунках, которые обнаружила рядом с тайным убежищем белого жирафа, когда вместе с ним спасалась однажды ночью от охотников-браконьеров [3] .
3
Подробно об этом рассказано в книге «Белый
— Ты права, — отвечала ей тогда тётушка Грейс. — Но штука вот в чём, постарайся понять, милая: если люди смогут легко и просто узнавать о том, что ожидает их в будущем, то все как один начнут выбирать для себя только самые доступные и приятные пути в жизни, а значит, совсем разучатся оказывать сопротивление плохому и воевать с ним — станут слабыми, трусливыми, вялыми и не сумеют, когда надо, помочь в беде ни себе, ни другим. Понимаешь?
— Кажется, да… — неуверенно сказала Мартина.
Она полюбила бывать у старой Грейс, ей было интересно в её доме, наполненном разной живностью — от цыплят и кур до собак и коз. Интересно слушать её рассказы о жизни зулусов, о лекарственных растениях, о хороших и дурных людях… А какие блинчики с банановой начинкой умела она делать! Но от них Мартина заметно толстела, что её бабушке не нравилось… Так разве не могла бы эта самая тётушка Грейс за ней последить, пока бабушка будет помогать своей подруге? Эта мысль снова пришла в голову Мартины, и тут она услышала от калитки знакомый голос:
— Ух… доплелась… А я как раз чай пила со своим дорогим племянником Тендаи, как вдруг в ушах у меня плач раздаётся… Кто? Что?.. И понимаю: это плачет-разливается одна белая-пребелая девочка, которую привезли к нам в Африку погреться на солнышке. Ты часом не знаешь, о ком я толкую?.. Только пока я приковыляла, девочка плакать, гляжу, перестала и сидит себе улыбается… Дай-ка и я присяду, и потолкуем о твоём скором отъезде.
Она плюхнулась на скамейку, где сидела Мартина. Девочка смотрела на Грейс во все глаза, не понимая, каким образом та догадалась, о чём они тут несколько минут назад говорили с бабушкой и Беном и отчего Мартина пару раз принималась плакать.
Удивление Мартины её дородная гостья, не жалевшая, как видно, и для себя банановых блинчиков, встретила с улыбкой и, ничего не объясняя, добавила, устраиваясь поудобнее на скамье:
— Ну, как говорите вы, англичане, «я — вся уши». Говори как на духу!
Мартина выложила ей всё, что та, судя по всему, и так знала, или о чём догадывалась, и закончила словами:
— Тётя Грейс, возьмите меня к себе на время, пока бабушки здесь не будет. Я стану хорошо себя вести, честное слово, а спать могу даже на полу, на матрасе. Вы и не заметите, что у вас кто-то живёт.
— Нет, дитя, — серьёзно произнесла Грейс. — Я всегда рада видеть тебя в своём доме, но в этот раз не могу.
— Но почему?
— Потому что тебе была весть…
— Какая весть? От кого?
— От предков… Вспомни, девочка, что произошло недавно на берегу моря. Что увидела ты на прибрежном песке?
Мартина вздрогнула. Она вспомнила… Но откуда и это известно тётушке Грейс?
Да, в тот день Мартина шла по берегу с бабушкой, Беном и с его родителями. Они просто гуляли. И вдруг на песке она ясно увидела леопарда. Это было только его изображение, рисунок, но такой отчётливый, подробный: щёточка усов, каждое пятнышко на шкуре… Она хотела позвать Бена и кого-нибудь ещё, чтобы тоже поглядели на это чудо, — они шагали впереди неё, но только раскрыла рот, как изображение исчезло. Да и было ли оно?