Последний наследник Триады. Том 2
Шрифт:
Глава 16
Они близко. По спине пробежал холодок.
Аристарх Оболенский, Девятый столп Российской Империи, стоял на верхушке стены Контрольного Пункта Дозора и смотрел на тонущее в густом тумане солнце, что с каждым мигом освещало всё меньше деревьев вокруг. Столп уже наблюдал за подобным — за этим простым, но безумно страшным процессом. В солнце, угасающем под темной пеленой, была своя… романтика.
Еще с самого детства, когда силы били за край, Аристарх знал, что судьба готовит ему трудную, полную страданий участь. Впрочем, так и случилось. Каждый день, прожитый ради сохранения Империи и своего рода, был полон боли. И даже его усилий порой было недостаточно.
Смерти. Много смертей родных и близких. И каждую он лицезрел своими глазами. И всё из-за этой тёмной материи.
Туман…
Он убивал всё живое, уничтожал города и поселения. Угрожал всей цивилизации! И что самое страшное, туман не успокоится, пока не уничтожит последнюю живность на Земле. И сейчас, когда дрожь вынуждала зубы постукивать, столп осознал: сегодняшний день будет полон смертей.
Внезапно за спиной послышались шаги; они одёрнули мужчину от размышлений и заставили обернуться.
— Господин Оболенский, вы просили сообщать об изменениях на фронте. Сообщаю, твари окружили стены Контрольного Пункта. Продолжают уничтожать вертолёты, на которых мы пытаемся переправить людей. Сейчас выполнить указ Императора по переселению в Архангельск невозможно, — прозвучал низкий, чуть взволнованный голос одного из Дозорных. — Придётся отбиваться, господин.
А ведь он так хотел составить компанию Константину Шагайну на приёме у Императора. Видимо, судьба решила всё за него. Оболенский лениво отмахнулся, веля Дозорному принимать позицию, выпрямился и размял свои могучие плечи; после чего ловким движением стянул с пояса подзорную трубу и взглянул на расстилающуюся под туманом холмистую поверхность.
Да, плохи дела.
Скорость распространения тумана усилилась настолько, что к такому не был готов даже Оболенский. Как такое возможно? Император имеет в своём штабе лучших аналитиков, которые могут прогнозировать поведение тумана с высокой точностью, вплоть до часов. Но даже они ошиблись, что привело к опозданию с переселением Контрольного Пункта в Архангельск.
За один грёбаный день Дозорные позволили себя окружить.
— Каков будет ваш приказ, господин Оболенский?! — Дозорный говорил сквозь страх в голосе — Будем прорываться к Архангельску со всем, что имеем, либо будем отбиваться и дождёмся подмоги? Столпы и Император осведомлены о возникшей ситуации, но все как один говорят, что такое произошло не только с нами. К тому же, Архангельск нуждается в силах Империи больше нас.
Столп убрал подзорную трубу под пояс и тщательно помассировал виски.
— Они правы, в Архангельске сейчас гораздо больше гражданских. Империи не нужны смерти, возникнет всеобщая паника и начнутся волнения, — отозвался он задумчиво, унимая мандраж в голосе. — Пусть на защиту стен Контрольного Пункта Дозора выйдут все Дозорные, что есть. Вне зависимости от их усталости.
— Сделаю!
В уши Оболенского ударил гул; взгляд устремился в витающий в воздухе объект. Точнее, объекты. Сотни мерзких существ из тумана надвигались на Контрольный Пункт так, словно отчётливо видели его даже через скрывающие печати.
Оболенский стащил с себя плащ; узоры стремительно стали пробиваться сквозь прочную кожу, прорезая на броне столпа длинные дымящиеся полосы. Столп редко использовал свой Дар, но сейчас в этом был смысл. Узоры слились с энергией и нагрелись так, словно содержали в себе раскалённый металл. Кожу начало неистово жечь.
Броня и верхняя одежда вспыхнули серебристым пламенем. Руки, плечи; всё тело буквально в миг запылало. Силуэты тварей продолжали увеличиваться, и теперь их чёрные глаза упёрлись в лицо Аристарха.
Напряжение выросло до предела.
Миг — и Аристарх Оболенский испарился, оставив за собой дымную пелену.
Всё произошло быстрее, чем кто-то мог отреагировать — слишком быстро. Вот столп вырывается вперед, одной лишь волной энергии уничтожая всю стаю крылатых тварей. Вот он пикирует вниз, а вот…
Кровь.
Дикий крик боли Аристарха Оболенского прорезал тишину тумана, начисто заглушив вереск тварей. Странные линии без какого-либо контакта прорезались на груди, животе, шее, руках Оболенского. И вот уже крики переходят в хрипы.
Безумие! Какая скорость!
Свалившись на колени, Аристарх Оболенский попытался собрать рукой рассыпавшиеся узлы кишок; лицо исказилось болью. Глаза в непонимающем ужасе продолжали искать тварь, что сделала это.
Из тумана вышла фигура огромной твари совершенно незнакомой формы, с широкой пастью, из которой текла кровь. Тварь раскрыла пасть шире, вздёрнула голову кверху и победоносно завизжала.
А затем тело столпа грохнулось плашмя, разбрызгивая ещё больше крови. Дар Оболенского имел одну особенность. Он пожирал всю энергию вокруг, чтобы направить её на неестественно быструю регенерацию. Органы Оболенского поползли обратно, кожа на груди начала затягиваться, но сил не осталось. Кто вообще способен наносить такие удары?
Вдали послышались шаги Дозорных.
— Защитить главнокомандующего!
Огненные шары вылетели в сторону твари, но казалось, будто всё это лишь детские фокусы на фоне крепости кожи туманного ублюдка. Монстр размылся в пространстве, а затем послышались крики. На этот раз это были крики Дозорных.
Надо… бежать!
— Костя, ты же проспишь! Вставай скорее!
— Да, — буркнул я в подушку. — Уже встаю.
Жизнь — штука цикличная. А циклы — такая вещь. Иногда интенсивность их нарастает, а иногда, наоборот, снижается.
После разговора с Дарьей Громовой прошла неделя. И, готов признаться, это была самая спокойная неделя в моей жизни. Поэтому я был готов ко дню большого приёма Императора настолько, насколько это было возможно.
Поднявшись с кровати, я пошагал в ванную. Ещё вчера сходил в цирюльню и привёл своё лицо в порядок. Худоба практически пропала за время «отпуска», а магическое начало восстановило свой ритм выработки ауры. Ещё вчера вернулся к тренировкам.
— Все документы взял? — спросила Екатерина, помогая мне застегнуть рубашку.