Последний настоящий вампир
Шрифт:
Правда. Она звенела в ней с ясностью церковного колокола. Низкий гул вибрировал в груди Михаила, довольное мурлыканье, которое плавило кости Клэр.
– Кто эта женщина?
– Ревность вспыхнула огнем в ее венах, но почему? Она не могла понять острую боль, как и эту необъяснимую связь, которую чувствовала с мужчиной, сидящим позади нее.
– Илия. Дочь Виктора Делова. Он был полководцем нашего ковена.
Клэр позволила пальцам скользить по воде, туда-сюда, туда-сюда. Михаил наклонился к ней, и сильные руки обвились вокруг ее бедер, сжимая в
– Истребитель убил Илию. Вытащил матку из ее тела, пока она была еще жива. И когда никого не осталось, кроме меня, он дразнил меня этим знанием. Жег и пытал меня. Сдирал кожу с моего тела и бросал ее в пламя. И когда я думал, что сойду с ума от жажды мести и собственного бессилия, убийца пробил мою грудь серебряным колом и оставил умирать на дне могилы.
Правда.
У Клэр перехватило дыхание, и она откинулась в его объятия, упираясь спиной в твердую, мускулистую грудь Михаила. Руки вампира змеей обвились вокруг ее талии, и он притянул Клэр к себе. Так естественно быть в его объятиях. Клэр задрожала, боясь своей реакции, и легкости, с которой он был с ней.
– Как ты выжил?
Губы Михаила коснулись ее уха, и он глубоко вздохнул, надолго задержав дыхание в легких.
– Я был слаб. Голоден. Без надежды и помощи. Один. Я лежал в этой сырой, темной, тесной черной дыре целое столетие, питаясь грызунами и любыми маленькими зверьками, нашедшими путь ко мне. Сто лет, прежде чем я мог собраться с силами и сдвинуть тяжелую каменную крышку в сторону и освободить себя.
Клэр обхватила его руки и крепко сжала.
– Сто лет?
– выдохнула она. Промежуток времени был непонятен ей.
– Михаил...
– Ее сердце болело за него. За все, что он потерял. Он страдал. И выжил.
Его губы уткнулись в ямку между челюстью и горлом. Клэр вздрогнула от влажного тепла его языка и наклонила голову, чтобы дать ему лучший доступ. Он открыл рот, коснулся клыками ее кожи, заставляя все в животе Клэр сжаться, а ее киску пульсировать. Она потянулась назад и запутала пальцы в его волосах, положив голову ему на плечо.
– Почему ты оттолкнул меня? Я думала, ты хотел меня, но...
– Я никогда не хотел ничего так сильно, как тебя.
– Его пальцы пробежались по ее ушной раковине, и она вздрогнула.
– Я не отталкивал тебя, Клэр. Я защищал тебя.
– От чего?
– пробормотала она.
– От себя.
– Михаил, думаю, настало время позволить мне решать, нужна ли мне от тебя защита.
– Она потянулась вверх, провела кончиками пальцев по его челюсти, ее ногти пощекотали короткую щетину.
– Потому что, безусловно, от тебя она мне не требуется.
– Я никогда не буду питаться другой кровью всю оставшуюся часть моего существования. Никогда не положу руки на другую женщину. Ты принадлежишь мне так же, как и я связан с тобой. И это знание будет моей погибелью так же, как от любого кола в моем сердце.
Клэр вздрогнула от его слов.
– Почему?
– Ронан считает, что ты сосуд.
– Голос Михаила был почти осязаем,
– Человек для вампира. Достаточно сильный, чтобы выжить при трансформации и способный выдержать вес Коллектива.
– Он мягко фыркнул.
– Все это бабушкины сказки.
Она не смела повернуться к нему лицом, просто сосредоточила внимание на звуке его голоса и то, как его пальцы сжали ее.
– Что такое Коллектив?
– Это наша память. Вампиры связаны через кровь. Единственным источником, который создал нас. Наши воспоминания едины, и они могут быть тяжелой ношей.
– Он помолчал.
– Это... давит на разум.
Без шуток. Клэр не могла себе представить, на что похож опыт воспоминаний, не говоря уже об очевидном нарушении неприкосновенности частной жизни. Она никогда не думала о развязке с Михаилом до этого вечера. Он хотел сделать ее вампиром?
– Почему я не могу просто остаться собой?
– Она действительно была настолько плоха, как человек?
– Ты сказал, что моя кровь - вот что важно. Вот и все ограничения.
– Что она до сих пор не совсем понимала.
– Я тоже должна быть вампиром?
– Да.
– Он сжал ее крепче.
– Я тоскую по тебе. Каждый гребаный день. Я хочу тебя, как ничто никогда не хотел за века существования. Ты спросишь, почему я установил между нами дистанцию. Почему я отвернулся от тебя. Это потому, что я не могу вынести мысли о том, что тебя не будет. Всей тебя.
Каждое слово, выходящее из его рта, было правдой. Близость, которой раньше не было, прочно укоренилась между ними. Если бы это было возможно - скрепить их вместе, еще ближе, чем они уже были. Он мог бы заполучить ее. Всю ее, именно так, как он хотел. Она с радостью отдастся ему, если это означало, что она могла удержать это ощущение.
– А что, если я - Сосуд?
– Странные вещи происходили.
– Это миф. Ни одной записи об этом не было в памяти Коллектива.
– Все случается в первый раз, Михаил.
– Я уже дважды взял твою кровь. Больше, чем надо, и твоя сила не ослабела. Ты научилась противиться моей силе и не давать приказывать себе. Твоя жизненная сущность - эликсир для меня, ты вернула мне душу. Я хочу верить, и все же... что если я ошибаюсь?
Клэр сильнее обвила его руками и сжала.
– Но что, если ты прав?
Он напрягся позади нее, и она снова положила голову ему на плечо. Его пальцы впились в ее бедра.
– Я не могу удерживать себя дольше. И не буду. Отдайся мне, Клэр. Покорись.
Волна тепла распалилась между ее бедер, и Клэр взяла руку Михаила и направила ее к поясу джинсов. Не много времени займет потерять себя. Прикосновение. Ощущение рта на коже. Тепло в его шепоте. Ее пальцы нащупали кнопку и задрожали, когда она расстегивала молнию джинсов.
– Коснись меня.
– Господи, ее губы едва могли найти слова, настолько она отключилась от желания.
– Боже, Михаил, мне нужно, чтобы ты коснулся меня.