Последний парад адмирала. Судьба вице-адмирала З.П. Рожественского
Шрифт:
Начиная с первого заграничного плавания, крейсером (до 1 февраля 1892 г. он именовался полуброненосным фрегатом) последовательно командовали капитан 1–го ранга П. А. Полянский, Я. А. Гильтебрандт, Ф. В. Дубасов и О. В. Старк. После возвращения с Дальнего Востока в Кронштадт в 1892 г. корабль прошел ремонт, во время которого его избавили от архаично фрегатского парусного вооружения, сохранив три легкие мачты и бушприт.
При водоизмещении чуть более 6000 т. «Владимир Мономах» развивал скорость до 16 уз. и имел узкий (2,1 м.) броневой пояс по ватерлинии толщиной до 152 мм. Главное вооружение крейсера составляли четыре 203–мм. орудия на бортовых выступах–спонсонах верхней палубы и двенадцать 152–мм. орудий. Его дополняли более мелкие, скорострельные и десантные пушки и минные аппараты. Экипаж включал 30 офицеров и им равных и 466 нижних
Когда З. П. Рожественский принимал корабль, последний спешно готовился к заграничному плаванию и 15 сентября 1894 г., подняв флаг, гюйс и вымпел, начал кампанию. 2 октября «Владимир Мономах» вышел из Кронштадта для перехода в состав эскадры Средиземного моря. Эта эскадра была восстановлена в 1893 г. (после семилетнего перерыва) и под флагом контр–адмирала Ф. К. Авелана принимала участие в известном Тулонском визите, сыгравшим видную роль во франко–русском сближении. З. П. Рожественский достаточно уверенно чувствовал себя на мостике сравнительно большого корабля, объединяющего многочисленный коллектив людей разных возрастов и характеров. Старшим офицером крейсера был педантичный и грамотный капитан 2–го ранга Альфред Карлович Вильгельме, который преуспел в установлении на корабле должных организации и порядка. В числе офицеров были 18 флотских — 12 лейтенантов и 6 мичманов, 4 инженер- механика, старший штурман, 2 врача, 4 содержателя — классных чиновника Морского ведомства (инженер, комиссар, артиллерийский и минный) и священник.
Некоторые офицеры «Владимира Мономаха» впоследствии участвовали в Русско–японской войне. Лейтенант А. С. Сергеев геройски погиб на мостике своего миноносца «Стерегущий» в неравном бою с японцами у Порт–Артура Лейтенант КА Шведе в чине капитана 2–го ранга, будучи старшим офицером эскадренного броненосца «Орел», совершил в 1904–1905 гг. под флагом Зиновия Петровича беспримерный поход в составе 2–й эскадры флота Тихого океана. В Цусимском бою ему пришлось принять командование у смертельно раненного командира, а потом сдать свой избитый броненосец японцам, окружившим отряд контр–адмирала Н. И. Небогатова, который предпочел спасение жизней своих подчиненных защите чести Андреевского флага. Старший артиллерийский офицер «Владимира Мономаха» лейтенант Николай Парфенович Курош 2–й, пожалуй, заслужил особое доверие своего командира и в будущем по выбору последнего занимал ответственные штабные и строевые должности. Хороший знаток артиллерийской техники, этот офицер на фоне своих коллег выделялся жестоким отношением к нижним чинам и частенько грешил рукоприкладством Последнее формально преследовалось по закону и вызывало возмущение многих офицеров, но не влияло на мнение Зиновия Петровича о Куроше…
В то же время в этом походе сам З. П. Рожественский проявил немалую заботу о здоровье команды, для чего в германском порту Киле пошел на значительные расходы вверенных ему казенных средств.
Посетовав на чрезмерную, по его мнению, дороговизну германского угля, Зиновий Петрович принял решение производить его погрузку силами портовых грузчиков, а не команды крейсера, как это было обычно принято при посещении европейских портов [31]. Пока немецкие пролетарии добросовестно отрабатывали получаемые ими марки, русские матросы совершенствовали корабельную организацию и отдыхали (!). Этот свой, прямо скажем, нетрадиционный для отечественного флота поступок Рожественский обосновал в рапорте, представленном в ГМШ: «Вследствие усиленных работ в Кронштадте при неблагоприятной погоде, в команде была заметна склонность к заболеваниям лихорадками и было значительное число слабых. Это заставляет меня решиться производить погрузку угля вольнонаемными людьми, а команду занимать по утрам перекличкою расписаний, увольняя в послеобеденные часы очередные отделения на берег, дабы дать людям вполне оправиться перед предстоящим тяжелым переходом».
Не теряя напрасно времени, З. П. Рожественский, посетив далее по пути только Лиссабон, 25 октября привел крейсер в Алжир. Командир спешил, выполняя полученные им указания, и он был далеко не одинок. Почти одновременно с «Владимиром Мономахом» Европу огибали с запада шедшие небольшими отрядами броненосные канонерские лодки «Отважный», «Гремящий», минные крейсера «Всадник», «Гайдамак», миноносцы «Котка», «Свеаборг», «Борго» и «Ревель», а также крейсер 2–го ранга «Джигит» [32]. Все эти корабли предназначались для последующего
Эскадра Средиземного моря, которая к осени сосредоточилась в гостеприимных греческих водах, также рассматривалась в качестве резерва на случай «усиления наших морских сил в Тихом океане». Эскадра включала эскадренный броненосец «Император Николай I», крейсер I ранга «Память Азова» и мореходную канонерскую лодку «Кубанец». 9 ноября 1894 г. к ней в Пирее присоединился «Владимир Мономах». Первые недели крейсер был занят интенсивными учениями и пополнением запасов, а также выходил в море для практических стрельб и эволюции в составе эскадры.
2 декабря в Пирей прибыл контр–адмирал С. О. Макаров, сменивший своего соплавателя и товарища Ф. К. Авелана на посту командующего эскадрой. На следующий день Макаров вместе с Рожественским и другими офицерами выехал в Афины для представления российскому посланнику и греческой королевской чете.
Нам неизвестно, какое впечатление Зиновий Петрович произвел на короля эллинов. Что касается супруги последнего, дочери покойного генерал–адмирала Российского флота, русской великой княгини и королевы эллинов Ольги Константиновны, то здесь двух мнений быть не может. По собственному выражению королевы, она Рожественского «терпеть не могла». И это при том, что Ольга Константиновна, будучи по натуре доброй и гостеприимной, с особой теплотой всегда относилась к морякам и оставила по себе добрую память. Тем не менее известно, что даже в 1904 г., посещая на Балтике уходившие на Дальний Восток корабли 2–й эскадры, королева эллинов тщательно избегала Зиновия Петровича. Причина такой неприязни пока остается загадкой. Тогда, зимой 1894–1895 гг., Ольга Константиновна, по своему обыкновению, неоднократно посещала «Владимир Мономах», а в день ухода корабля из Греции приехала на мыс Фемистокл, дабы «пожелать крейсеру счастливого пути».
Что касается командующего эскадрой, то, судя по рапортам СО. Макарова, последний был достаточно высокого мнения о Рожественском.
«С моего вступления в командование я обратил внимание и на чрезмерно большой расход угля во время якорной стоянки, —доносил он в Петербург. — По этой части на броненосце «Император Николай I» было сделано многое, и расход угля с 7 тонн доведен до 4 1/ 2, но и с таким расходом помириться нельзя. Я назначил комиссию под председательством капитана 1–го ранга Рожественского, который энергично принялся за дело, и вообще я встретил по этой части большую готовность в капитане 1–го ранга Рожественском, который сразу уменьшил расход до 2 1/ 2тонн…» [33].
Однако авторитет Рожественского зиждился не только на способности снизить расход угля. В другом рапорте С. О. Макаров писал: «22 января (1895 г. — В. Г.) вечером получил телеграмму начальника Главного морского штаба, в которой он спрашивал меня о степени готовности крейсера I ранга «Владимир Мономах». Ответил, что крейсер готов, и, действительно, капитан 1–го ранга Рожественский держит свой крейсер в таком виде, что он мог тотчас же быть отправлен по назначению…»
Увы, буквально на следующий день, швартуясь кормой в Пирее, «Владимир Мономах» вылез кормой на отмель. Попытки сняться с отмели, давая полный ход машинами, не увенчались успехом, и Рожественскому пришлось дать команду на перегрузку угля и снарядов. Ночью на корабль прибыл С. О. Макаров, совершивший переход на катере в свежую погоду из Саламинской бухты, где он из осторожности оставил свой флагманский корабль — «Император Николай I».
«Все распоряжения капитана 1–го ранга Рожественского я вполне одобрил, — писал адмирал позднее, — и к утру крейсер сошел с мели… Работам сильно мешал жестокий W ветер, при котором шлюпки едва выгребали. Команда работала молодецки, и офицеры выказали полную распорядительность, что дало мне право перед съездом с крейсера благодарить как командира капитана 1–го ранга Рожественского, так и гг. офицеров и команду».
Все это происходило 23–24 января 1895 г., когда время пребывания эскадры в Средиземном море подходило к концу. Вечером 24 января в Поросе С.О. Макаров получил телеграмму из Санкт–Петербурга с приказанием следовать на Дальний Восток, где из эскадр Средиземного моря и Тихого океана создавались так называемые соединенные эскадры, фактически целый флот под командованием вице–адмирала С. П. Тыртова.