Последний парад адмирала. Судьба вице-адмирала З.П. Рожественского
Шрифт:
Я понял, что он тоже не тешит себя несбыточными надеждами, хорошо знает цену своей эскадры, но, верный долгу, никому не уступит чести быть первым в рядах людей, добровольно идущих к кровавому расчету!» [123]
В Санкт–Петербург адмирал докладывал более определенно: «Пушки были заряжены, и я не раз чувствовал, что залп наших 12–дюймовых орудий был бы уместен… Опасаюсь, что пушки застреляют без приказания, если такое в высшей степени наглое поведение будет продолжаться…»
21 октября 1904 г. З. П. Рожественский наконец прибыл в Танжер, где его уже поджидали оба младших флагмана и угольщики. Адмирала тревожила пониженная (из-за перегрузки) остойчивость новых броненосцев типа «Бородино» и их малая
Получив доклады, что новые броненосцы на переходе Бельт — Виго (ок. 1400 миль) израсходовали по 870–970 т. угля (при полном запасе до 1150 т.), возмущенно докладывал в Санкт–Петербург, что «..в настоящем виде корабли этого типа… («Бородино». — В. Г.) представят большие и, может быть, неодолимые затруднения не только при пересечении Индийского океана, но и при плавании вокруг Африки, в котором им не представится убежищ для погрузки угля на расстоянии в 2000 и 2300 миль» [124].
Из этого строевого рапорта видно, что Зиновий Петрович был вынужден зайти в Танжер, вместо того, чтобы проложить путь до Дакара на западном побережье Африки. Однако именно в Танжере ему было суждено собрать эскадру и изменить план дальнейшего следования ее отрядов. Исходя из соображений усиления двумя броненосцами эшелона, следующего через Средиземное море и Суэцкий канал, он послал туда контрадмирала Д. Г. Фелькерзама с «Сисоем Великим», «Наварином» и крейсерами, а сам решил обойти вокруг Африки только с пятью самыми большими броненосцами и тремя крейсерами, «Авророй», «Адмиралом Нахимовым» и «Дмитрием Донским», которые шли под флагом О. А. Энквиста. Последнего Зиновий Петрович вполне сознательно лишил самостоятельного командования в пользу более грамотного Д. Г. Фелькерзама, хотя и понимал, что такая замена вызовет недовольство родственника Оскара Адольфовича — адмирала Ф. К. Авелана.
Итак, З. П. Рожественский 23 октября 1904 г. отправился с пятью броненосцами и тремя крейсерами из Танжера вокруг Африки, а Д. Г. Фелькерзама с двумя линейными кораблями, крейсерами и миноносцами послал через Средиземное море и Суэцкий канал.
Командующий эскадрой потратил на переход вокруг мыса Доброй Надежды до Мадагаскара 55 дней, пользуясь для стоянок и погрузок угля французскими владениями Дакаром и Габуном, португальским — Грет–Фиш–бей и германским — Ангра–Пеквена. При входе в Индийский океан эскадру застал сильный шторм. К 8 ноября 1904 г. волна достигла 12–метровый высоты (при длине около 105 м.).
В отличие от предположений ГМШ и МТК, новые броненосцы типа «Бородино» хорошо держались на волне, кренясь всего до 12° на борт, в то время как «Ослябя» раскачивался до 20°, а крейсера — до 30–40°.
З. П. Рожественский в строевом рапорте писал, что за три дня шторма у него появилось желание повернуть на 16 румбов и испытать качества новых броненосцев на противной крутой волне. Однако он не решился на такой маневр, опасаясь поломок и задержки плавания. «Князь Суворов» лишился во время шторма гребного катера, поднятого на шлюп–балках с правого борта.
В океанском походе Зиновий Петрович был окончательно сражен «угольной болезнью» — он стал постоянно требовать приемки дополнительного количества угля, с доведением его запаса на кораблях типа «Бородино» до 2000 и более тонн (при полном запасе 1235–1350 т.). При стоянке в Ангра–Пеквене ко времени выхода в море на новые броненосцы погрузили 2200 т., заняв углем свободные места на нижней броневой палубе, часть средней батареи 75–мм. орудий, отделения носового и кормового минных аппаратов и пр. Около 200 т. угля поместили навалом за импровизированными ограждениями позади кормовых 12–дюймовых башен.
В условиях тропической жары каждая угольная погрузка становилась серьезным испытанием для экипажей, которые, надо отдать им должное, трудились самоотверженно с участием в работах также и офицеров. Чтобы вызвать соревнование
В то же время желание непременно получить премию вызвало и негативные последствия — приписки против фактически принятого угля. Более других приписками занимались гвардейцы «Императора Александра III», командир которого капитан 1–го ранга Н. М. Бухвостов и старший офицер капитан 2–го ранга В. А. Племянников с похвальным рвением добивались высокой репутации своего корабля.
В Ангра–Пеквена Зиновий Петрович с удивлением выслушал доклад Е. С. Лолитовского, что четыре новых броненосца, сообщив о приемке 2200 т. топлива и имея совершенно однообразное его размещение, получили совершенно разную посадку. При этом «Бородино» и «Орел» сидели с дифферентом на нос при водоизмещении соответственно 16 346 и 16 136 т., а «Император Александр III» (15 716 т.) и «Князь Суворов» (15 816 т.) «сели» на корму.
В строевом рапорте от 18 декабря З. П. Рождественский указал, что разница в водоизмещении однотипных кораблей есть «плод свободомыслия строителей», а разница в дифференте — «результат участия в постройке разных командиров. «Мы никогда не получим эскадру, способную правильно маневрировать, — докладывал адмирал, — если заводам не будут воспрепятствованы уклонения от типов в каждой серии строящихся кораблей…» «…Четыре броненосца искалечены, как линейные суда, одинаковый угол поворота руля на 16 румбов (дает) разброс до 2 кбт. в разные стороны…» [126]
Доля истины в этом заключении командующего эскадрой была, но только доля, так как на «Александре», поражавшем всех в начале похода скоростью погрузки угля, очевидно уже имелся значительный просчет в количестве топлива. Несколько меньший просчет мог быть и на «Суворове», на котором командир — известный своим оптимизмом и художественными дарованиями В. В. Игнациус и доведенный адмиралом «до ручки» старший офицер (Базиль) не решались доложить командующему истинное положение вещей. Если бы З. П. Рожественский побывал сам на «Александре», не исключено, что достаточно независимый Н. М. Бухвостов, потомок «первого солдата» Петра I, прояснил бы адмиралу причины недогрузки своего корабля. В этом случае удалось бы избежать слишком позднего раскрытия просчета, имевшего, по свидетельству В. И. Семенова, важные последствия, и даже изменившего оперативные планы командующего. Но Зиновий Петрович корабли на переходе не посещал, ограничиваясь рассылкой приказов и циркуляров.
Среди приказов были требующие подготовки кораблей к бою, в том числе о тренировках в управлении при повреждении одной машины и рулевых приводов (№ 136 от 25 октября), о производстве учений по боевому расписанию (№ 152 от 9 ноября) [127]. Последний, в частности, предписывал проводить учения на подробно разработанном офицерами тактическом фоне с обозначением противника, маневров и мест попадания вражеских снарядов.
Почти на всех кораблях к этому приказу отнеслись достаточно серьезно, и отработка различных вводных по действиям артиллерии и борьбе за живучесть принесла несомненную пользу. Но эти учения не проверялись и не носили необходимой печати однообразия. Разбор проводили на каждом корабле отдельно, а эскадренных учений и маневров на всем 55–дневном пути не было.