Последний подарок богини
Шрифт:
Заметив новых посетителей, он раздраженно махнул рукой.
– Забирай! Но это в последний раз!
Кланяясь и бормоча благодарности, толстяк подхватил мешок с зерном и, пятясь, вышел из лавки.
– Вот ведь люди!
– плюнул ему вслед продавец.
– Попробуй докажи такому тупице, что цена тоже может меняться! Эдай! Ты зачем выполз из своей ракушки, старый краб! И кто эта красавица?
– Дело есть, Ветулин, - вздохнул одноногий.
– Ты не знаешь, соседнюю лавку уже кто-нибудь снял?
– Пока никого
– Но это надо у Мыслиша спросить. А тебе зачем?
– Знакомый интересуется, - Эдай кивнул на Айри.
– Хочет одеждой торговать.
– Что?
– вскинул редкие брови лавочник.
– Одеждой? Да он в своем уме, женщина?
– Не твое дело, - огрызнулась та. Теперь уже и ей самой идея Алекса шить платья казалась глупой и бесперспективной.
– Как знаешь, - развел руками Ветулин.
– Жаль, если хорошее место дуракам достанется.
– Мы еще посмотрим, кто умнее окажется?
– высказалась девушка на прощание.
– Полия, ты слышишь?
– крикнул лавочник, смеясь.
– Здесь хотят платьями торговать.
– Какими?
– донесся сверху женский голос.
– Очень красивыми!
– отозвалась довольная Айри.
– Приходите, сами увидите!
– Пойдем!
– поморщился Эдай, ухватив её за руку.
– Узнаем о лавке.
Она решительно вырвалась, и гордо вскинув голову, вышла. А ей вслед раздавалось обидное хихиканье Ветулина.
Супруг Гарби направился к центральным воротам, украшенным многочисленными металлическими накладками. Он постучал массивным бронзовым кольцом, служившим одновременно ручкой. Калитка быстро отворилась. Широкоплечий раб с ярко начищенным бронзовым ошейником выжидающе уставился на них. Выглянув из-за спины своего спутника, девушка увидела длинную, похожую на коридор прихожую, украшенную колоннами и вазами с цветами, в конце которой ярко блестело пятно внутреннего дворика.
– Позови Мыслиша, - сказал рабу Эдай.
– Скажи, тут пришли узнать насчет лавки.
– Подождите, - важно прогудел привратник, закрывая калитку.
При жизни Шило Айри приходилось пару раз забираться в подобные дома. Как и большинство жилищ богатых радлан, этот представлял собой замкнутый прямоугольник со скошенными внутрь черепичными крышами. Скатывавшаяся по ним дождевая вода собиралась во внутреннем водоеме и использовалась для разнообразных хозяйственных нужд. Двери всех комнат выходили в этот своеобразный внутренний двор. Здесь же располагался главный рабочий стол хозяина, за которым он принимал вольноотпущенников и "коскидов". Так назывались невольники, получившие свободу, но до смерти продолжавшие зависеть от главы дома, или свободные горожане, попавшие в материальную зависимость от него. Они выполняли мелкие поручения господина, сопровождали его на важные мероприятия, всячески развлекали, а иногда и защищали в стычках, часто случавшихся на улицах Нидоса.
Кроме прихожей в передней части здания имелись и еще две большие комнаты, никак не связанные с внутренними помещениями и служившие дополнительным источником дохода для домовладельца. Кто-то держал там собственные лавки, а другие, как Сарвий Корнелл Апер, сдавали в аренду.
Глядя на Мыслиша, трудно сразу определить, что перед тобой раб. Длинная туника с зеленой полосой по подолу, круглое сытое лицо уверенного в себе человека. Только маленькая серебряная табличка с именем хозяина указывала на его подлинный статус.
Тем не менее, Эдай являлся все же свободным человеком, поэтому Мыслиш вежливо поинтересовался:
– Вы хотели меня видеть?
Муж Гарби тоже знал о влиянии, которым пользуется этот человек в доме советника, поэтому так же вежливо ответил:
– Мы бы хотели узнать, сдал ли Сарвий Корнелл Апер свою лавку, - и он показал на запертые ворота.
– Есть несколько предложений, - хмурясь, ответил раб.
– Но господин пока не принял окончательного решения.
– Я бы хотела посмотреть внутри?
– вступила в разговор Айри.
– Можно, - кивнул коротко подстриженной головой Мыслиш - Но я не могу уделить вам много времени. Необходимо проследить за приготовлением обеда.
– Мы тебя надолго не задержим, - пообещал Эдай.
На воротах лавки оказался замок, напоминавший тот, что девушка видела в гостинице. За ними просторное помещение с каменным полом, усыпанным обрывками циновок и какими-то тряпками. По скрипучей лестнице девушка поднялась на второй этаж, или лучше сказать, чердак. У самой стены потолок спускался так низко, что стоять приходилось согнувшись. И лишь в противоположном конце, освещенном двумя маленькими, пробитыми под самой крышей окнами, стало возможно распрямиться. Часть досок, служивших полом, сгнила и угрожающе потрескивала при каждом шаге. Но солнце ярко освещало помещение и, судя по расположению окон, здесь долго бывает светло.
– Быстрее там!
– крикнул снизу Эдай.
Удовлетворенная осмотром, Айри торопливо спустилась вниз.
– Где здесь вода?
– спросила она у раба, когда тот запирал лавку.
– Колодец на площади Усатой рыбы. Шагов двести отсюда.
– А канализация?
Мыслиш указал рукой в другую сторону.
– Там слив. Но мочу можно оставлять. Утром и вечером приходят рабы из красильни Мофасука и забирают её.
– Сколько господин Корнелл будет брать в месяц?
Раб почесал плохо выбритый подбородок.
– Я должен еще уточнить, но не меньше двадцати серебряных рахм.
Девушка посмотрела на своего спутника. Тот скривился.
– Что-то слишком много, - проворчала она
– Столько же платит и Ветулин, - заметил Мыслиш.
– Обычная цена.
Айри опять взглянула на Эдая. Тот, вздохнув, кивнул головой.