Последний поезд на Ки-Уэст
Шрифт:
– Совершенно другой мир, – задумчиво говорю я.
– Да, тут вам не манхэттенское высшее общество.
Удивительно, как он ловко вычислил мое социальное происхождение. Я уже мало похожа на девушку из высшего общества.
– Это настолько бросается в глаза?
– Да, при некоторой наблюдательности.
– Значит, в поезде вы меня заметили.
– Разумеется, я вас заметил. Иначе что я
– А мне показалось, вам ничуть не интересно.
– Я не мешаю работу с удовольствием.
При слове «удовольствие» у меня внутри что-то сжимается.
– Никогда?
– Никогда.
– Какая скукотища, – поддразниваю его я.
– Что бы вы там ни говорили о моей работе, скучной ее едва ли назовешь, – смеется он.
Кольца на заветном пальце у него нет, но это может ничего не значить. Хотя я с трудом могу представить его в семейной обстановке, с супругой и домочадцами. В его лице и манерах слишком много жесткости.
– А подруга у вас имеется? – спрашиваю я, не в силах сдержать любопытство.
– Нет.
– Тогда вам, должно быть, бывает одиноко – мотаетесь один-одинешенек по стране, преступников ловите.
– Иногда.
– А тот человек, за которым вы прибыли сюда, – он опасный?
– Безусловно.
– А вам бывает страшно?
– Если все время бояться, тогда работать не получится. Конечно, опасность есть, но эти люди по большей части запугивают. Они хотят, чтобы их боялись, потому что страх – это власть. Фокус в том, чтобы воспринимать их как обычных людей, умалить их значимость, и тогда их угрозы и бахвальство потеряют вес.
– Вам это нравится – ловить.
– Да.
– Очень по-мужски.
– Можно подумать, у вас как-то иначе.
– У меня? Вообще-то я не гоняюсь за преступниками по стране.
Хотя, надо сказать, звучит заманчиво.
– Я видел, как вы играли с беднягой в поезде, забавлялись с ним, как кошка с мышкой.
– Как кошка? – фыркаю я.
– И вас это веселило. В вас говорил охотничий азарт. Пусть даже он подстегивался всего лишь нескромным взглядом в вырез платья…
– Вы что, совсем не имеете понятия о том, как надо разговаривать с леди?
– Я и не знал, что разговариваю с леди.
Сначала
– Мне показалось, вы воображаете себя искательницей приключений, – добавляет он. – Это куда увлекательнее, чем быть леди.
– И много у вас знакомых леди?
– Если вы имеете в виду светских львиц, то ни одной.
– И я им сейчас не компания, – замечаю я. – Меня некоторым образом исключили из высшего общества.
– Вы слишком потрясли его устои?
– В каком-то смысле. Существуют правила, которые не следует обходить или нарушать.
– Тогда им же хуже. Готов поспорить, что вы вносили большое оживление в их скучную компанию.
Он бросает взгляд в окно и поворачивает на другую дорогу – шум океана усиливается.
– Долго еще? – спрашиваю я. Кругом кромешная тьма, судя по всему, в покосившихся домишках электричество отсутствует.
– Трудно сказать, – говорит Сэм. – На заправочной станции мне сказали ехать прямо.
Если моя репутация еще не окончательно погублена, то поездка с незнакомцем поздним вечером, вероятно, довершит дело.
И в то же время мне наплевать. Здесь нет осуждающих взглядов или перешептываний за спиной о том, как же низко пала моя семья, или разговоров о поруганной чести. Только свобода.
Если Фрэнк последовал за мной, ему не так-то просто будет меня отыскать.
Я глубоко вдыхаю океанский воздух.
– Приехали, – говорит Сэм, въезжая на стоянку.
В темноте не понять, оправдывает ли гостиница «Восход» свое название и гарантирует ли потрясающий вид на океан, но она довольно чистая внутри и не слишком дорогая для моего тощего кошелька. Деньги, которые я сэкономила на железнодорожном билете, отправившись с Сэмом, мне очень пригодятся.
Я так давно прозябаю в нищете – на протяжении шести лет после Великого краха, когда все пошло наперекосяк, – что совсем забыла, каково это – не переживать из-за подобных пустяков и, не моргнув глазом, останавливаться в самых шикарных отелях. Удивительно, насколько стремительно все может измениться. Жизнь движется по одной траектории, и вдруг практически без предупреждения ты оказываешься на совершенно другой, абсолютно неготовая к грядущим переменам.
Конец ознакомительного фрагмента.