Последний раз, когда я видел её
Шрифт:
– Я должна поблагодарить тебя, – сказала она, затаив дыхание.
– Я рад, что мы восстановили справедливость, – его глаза рассматривали её. – Теперь все, кто обидел нас, получили по заслугам, и мы можем двигаться дальше.
На этот раз, когда его губы коснулись её, разум Харли улетел за миллион миль отсюда. Но что-то в его словах настораживало её.
Когда он отстранился, выражение его лица стало серьезным.
– Эй, мы уедем после окончания школы, как ты и говорила? Начнем жизнь сначала вдали от Фентон Фоллз.
Харли
– Но я не хочу уезжать. Не сейчас.
Его лицо окаменело, но черты все еще сохраняли мягкость, как будто перед Харли находилась фотография со слегка размытым фокусом.
– Ну, конечно, не сейчас. Думаю, летом.
Он не понимал. Харли села, откинувшись назад и вынуждая его руку соскользнуть со своего лица.
– Летом я тоже не смогу уехать. Моя жизнь, наконец-то, вошла в новое русло. Папа и я впервые за многие годы нормально общаемся. Я планирую остаться и поступить в местный колледж. Ты тоже можешь.
С усмешкой она потянулась к нему, но он отстранился.
– Я рад, что у тебя все наладилось, но мой папа не похож на твоего.
В замешательстве она наклонила голову на бок:
– Ты, вроде бы, говорил, что в последнее время он стал более терпимым.
– Да. – Дилан горько фыркнул. – Лучше, чем обычно, но он все равно остается придурком.
Его глаза сузились, превращаясь в узкие щелочки на его лице. Сердце Харли сжалось. Она знала, что Дилан считал отца злым. Она разделяла его боль. Было бы замечательно, если бы она могла забрать её. Если бы она только могла сделать то, о чем он просил.
– Он никогда не перестанет быть придурком. Пока не умрет, – пробормотал он.
Холодок пробежал по позвоночнику Харли. За последние несколько лет у неё бывали моменты, когда она жалела, что не умерла, но она никогда не желала подобного папе. Она не желала смерти другим людям.
Слова Дилана о его папе беспокоили её. Все беспокоило. Комментарии о людях, получающих то, что они заслуживают, его отчаянное желание покинуть город.
– Твой папа – это единственная причина, по которой ты хочешь уехать? – спросила она его.
Дилан покачал головой.
– Из-за всего. Я просто хочу уехать отсюда. Хочу сбежать от всего этого: воспоминаний, людей. – Подвинувшись ближе к ней, Дилан взял её за руку. Харли радовало, что часть его злости рассеялась. – Теперь, когда все кончено, и, я знаю, что у меня есть будущее, я хочу построить его вместе с тобой.
Дилан использовал странный набор слов.
– Почему раньше у тебя не было будущего?
Стушевавшись, он отпустил ее руку и взволнованно провел ею по своим волосам.
– Я не то имел ввиду. Я... знал, что у меня нет смысла в жизни. А сейчас я счастлив... и я люблю тебя. Хочу, чтобы мы были вместе. Разве это так странно?
– Ты любишь меня? – Впервые Дилан произнес это.
Ухмыляясь, он кивнул:
– Отстойно, что тебя
Она хихикнула:
– Звучит довольно странно.
Он рассмеялся, и её прежняя тревога исчезла. По большей части их отношения были чересчур серьезными: договор, планирование, расследование, ложь. Даже сейчас все казалось привязанным к делу Лорен.
Харли хотела двигаться дальше.
– Я тоже тебя люблю, – сказала она, усмехаясь.
– Любишь?
– Ага, – обняв Дилана за шею, она поцеловала его в губы.
Его руки обвились вокруг её талии, он притянул Харли ближе к себе. Их сердцебиение смешалось, как будто их тела стали одним целым.
Уехать с Диланом было бы не так уж плохо. Она, действительно, любила его. Он был первым мальчиком, которого она полюбила. И первым мальчиком, который любил её. Однажды они могли бы покинуть Фентон вместе. Просто сейчас не время. Ей нужно побольше времени провести здесь.
Телефон Харли завибрировал в кармане, и она отстранилась от Дилана.
– Наверно, это сообщение от моего отца. Я обещала ему, что буду дома к ужину.
Непривычно, что она должна была отчитываться перед отцом или быть дома в определенное время. Ей не приходилось делать это годами. Но она не жаловалась.
– Мои родители ушли, их не будет весь вечер, – сказал он. – Мы могли бы провести еще немного времени вместе.
Харли разрывалась на части. С одной стороны – было бы потрясающе побыть с Диланом наедине. С другой – она хотела больше времени проводить с отцом. Теперь, когда она получила это, то чувствовала, что должна воспользоваться моментом.
– Прости, – ответила она извиняющимся тоном. Быстро поцеловав его, она добавила: – Я заглажу свою вину.
– Надеюсь, – он подмигнул, и её сердце совершило кульбит.
Соскользнув с кровати, она подошла к тому месту, где оставила свои кеды рядом с его обувью. Когда её взгляд приземлился на пару обуви, стоящей на полке, внутренности Харли сжались.
«Это мои старые ботинки. Новые испортились тем утром... когда мы нашли Лорен».
Когда Харли читала все статьи о смерти Лорен, была одна заметка с фото Дилана и его сестры тем утром, когда они обнаружили тело. Он был в белых высоких ботинках, точно таких же.
Почему раньше она не обнаружила эту связь?
Харли покачала головой. Глупости. Многие покупали ту же обувь снова и снова. Она и сама всегда носила черные кеды. Возможно, Дилан всегда покупал белые высокие ботинки.
Пригнувшись к полу, она скользнула одной ногой в свою обувь.
– Обожаю свои кеды, – произнесла она, как бы случайно. Возможно, звучало нелепо, но Харли не могла успокоиться, пока не получит объяснения. – Покупаю одну и ту же пару каждый год. А как насчет тебя? Тоже придерживаешься одного фасона?