Последний рубеж. Роковая ошибка
Шрифт:
– Если спросят, мы с Фоксом приехали обсудить меры по улучшению взаимодействия между полицией острова и центральным управлением. И все время будем пропадать на нескончаемых и ужасно скучных совещаниях. Придерживаемся этой версии, понял?
– Да, шеф.
– Разумеется, никто этому не поверит, когда мы начнем рыскать в конюшне. Тогда скажем просто, что раз уж мы здесь, местная полиция захотела узнать наше мнение. Кстати, о местной полиции. Суперинтендант Маунтджоя не очень-то помог расследованию тем, что угодил с аппендицитом в больницу. Сержант из Коува, Планк – ах, да, ты ведь его знаешь, – в курсе истинной цели нашего визита. Теперь что касается тебя… Нам нельзя
– Но я уже сказал Фарамондам, что он приходил к вам, – возразил Рики.
– Черт. Ну да ладно. Ничего там такого особенного не произошло, и последствий никаких не было.
– Как скажешь.
– Именно так.
– Хорошо, шеф.
– Вот и славно. Ты, кстати, голоден?
– Теперь да.
– А нельзя ли уговорить ту строгую леди внизу дать нам что-нибудь поесть?
– Конечно, можно. Сейчас спрошу.
– Скажи ей, что поскользнулся на мокрой пристани, упал и ударился о столб.
– Она подумает, что я был пьян.
– Вот и хорошо. От тебя и так разит виски. Ты точно в порядке, а, сынок? Уверен?
– Да, в полном. Ладно, пойду поговорю с миссис Феррант.
Рики ушел, а Аллейн смотрел из окна на вечерний Коув и размышлял над рассказом сына о поездке в Сен-Пьер-де-Рош и предшествующих ей событиях. Он думал о том, что люди любят сравнивать криминальные расследования со складыванием пазлов, и по большей части это верно. Сейчас же нет никакой уверенности, что имеющиеся детали – от одной картины. «Надо только соединить…» [14] – с изумлением декларировал в своем романе Форстер. Эта фраза могла бы с успехом заменить учебник по криминалистике.
14
Известная фраза о взаимоотношениях людей, которую английский писатель Эдвард Морган Форстер (1879–1970) вынес эпиграфом к своему знаменитому роману «Говардс-Энд».
Аллейн никогда не хотел, чтобы Рики пошел по его стопам. Когда сын только начал учиться в школе, Аллейн изо всех сил старался сделать так, чтобы его работа никоим образом не касалась мальчика. Успехи Рики на академическом поприще были более чем удовлетворительными, и казалось, что его путь лежит далеко в стороне от лишений, рутины, ужасов и цинизма, с которыми сопряжена работа полицейского.
И что теперь? Они оба участвуют в расследовании дела, которое на поверку может оказаться сочетанием всего вышеперечисленного. Более того, Рики едва избежал того, что с полной уверенностью можно назвать покушением на жизнь. От одной мысли об этом отцовское сердце сжималось. Нет, надо как можно аккуратнее вытащить парня из этой передряги, пока он не увяз еще глубже. Однако Аллейн вынужден был признаться самому себе, что это вряд ли возможно, так как степень участия Рики в деле уже слишком велика. Придется воспринимать его как ценного свидетеля, который может сообщить полиции полезную информацию.
Так почему, кроме крайнего недовольства таким развитием событий, Аллейн испытывал странное теплое чувство, похожее на потаенную радость? Не потому ли, что от этого сгладилось – или ему так показалось – чувство вечного одиночества?
Рики вернулся с уверениями, что миссис Феррант стряпает блюдо, от одного аромата которого текут слюнки.
– Ее прямо-таки гложет любопытство, – сказал Рики. – Зачем ты приехал? Чем занимаешься? Что будешь делать? Ругал ли ты меня? Прямо все хочет знать. Она и монаха-трапписта [15] заставит говорить. Жду не дождусь.
15
Католический монашеский орден, известный своим обетом молчания.
– Чего?
– Когда она за тебя примется.
– Рик, – сказал Аллейн, – это миссис Феррант, а мистер Феррант, как ты сам говорил, обладает загадочным богатством, ночью рыбачит в одиночестве, отлично одетый наведывается в Сен-Пьер-де-Рош и, похоже, водит тесную дружбу с Джонсом. С Джонсом, который тоже ездит в Сент-Пьер-де-Рош, а еще возит свои краски в Лондон, с Джонсом, который, узнав, что твой отец – полицейский, начал питать к тебе отвращение. Ты подозреваешь, что Джонс употребляет наркотики. Я тоже так думаю. Феррант, похоже, имеет какую-то власть над Джонсом. Один из них, по-видимому, пытался тебя убить. Разве из этого не следует, что с миссис Феррант надо быть настороже?
– Конечно. Я всегда был с ней настороже. Еще и потому, что она любопытна до чертиков. Особенно ее интересуют Фарамонды. В частности Луи.
– Луи?
– Да. И знаешь, по-моему, когда она работала кухаркой или кем-то там еще в Л’Эсперанс, у нее была интрижка с Луи.
– Почему ты так думаешь?
– Из-за того, как он о ней говорит. В очень фривольной манере. И еще из-за ребенка.
– Сына Феррантов?
– Да. Такое явное сходство! Смуглый, шустрый. И плутоватый, похоже.
– А зовут как?
– Ты удивишься.
– Луи?
Рики кивнул.
– Ну, это распространенное французское имя, – пожал плечами Аллейн.
– Конечно, – согласился Рики. – Но когда столько всего сходится, невольно задумаешься. Да еще и назвать его так, если Луи действительно… – Рики махнул рукой. – Может, это все мой извращенный ум, конечно. И… ну…
– Тебе не нравится Луи Фарамонд?
– Не особо. Заметно?
– Немного.
– Он был в том путешествии, когда ты с ними познакомился, да? – спросил Рики.
Аллейн кивнул.
– А тебе он понравился?
– Не очень-то.
– Вот видишь…
– Что означает: совсем не понравился.
– У него что-то было с мисс Харкнесс.
– У него тоже? – поднял брови Аллейн. – И у скольких еще? С чего ты взял?
Рики поведал о случае на утесе.
– Наверняка встречались тайком, – многозначительно сказал он. – По виду было понятно.
– Не знаю, как ты углядел, если лежал за камнем.
Рики сдержал ухмылку.
– Тем не менее. Уверен, что я прав. Подозрительный тип.
– Рик, – сказал Аллейн, помолчав. – Вообще-то, у меня тут два задания – у помощника комиссара такой макиавеллиевский план: сэкономить. Я здесь, потому что, во-первых, местная полиция обеспокоена смертью Дульси Харкнесс и попросила нас подключиться к расследованию, а еще мне поручено, не привлекая внимания, исследовать вероятность того, что этот остров – предпоследний перевалочный пункт в одной из цепей поставок героина в Великобританию.
– Ничего себе!
– Да. Конечно, ты читал о том, как ведется наркоторговля. Задействуются всевозможные способы переправки товара из страны в страну: в светильниках провозят, в деталях для слуховых аппаратов, в протезах, в пупках тучных людей, да в любой полости. Если здесь на самом деле что-то происходит, то должен быть какой-то способ переправки товара из Марселя, где из сырья получают героин, в Сен-Пьер, а оттуда – на остров и в Великобританию. Мысли какие-нибудь есть?