Последний Шаман 2
Шрифт:
Со скрипом поднявшись и взяв по пути гантелю, я молча направился к выходу. Шлось тяжело, ибо тело потратило преизрядное количество ресурса и его ужасно хотелось восполнить. Целительная энергия жизни, конечно, помогала держаться, но это всё было не то. За второй дверью я сразу свернул к барной стойке и пошарил рукой под столом.
— Семён, почему ты молчишь? Что случилось, Семён? Ты на семь часов отключился! — увязавшаяся следом Елизавета засыпала меня вопросами без умолку, и когда я нашёл сладкую вишнёвую наливку, её аж на злость пробрало. — Серьёзно?! В такое время пить? Ты
Я продолжал молчать, ведь сил ответить просто не было. Она не понимала, что крепкий сладкий алкоголь мне столь необходим в качестве простого и быстрого ресурса.
Крышку отвинтив, я в сумасбродной манере Кравец закрутил наливку винтом и выпил целую бутыль в один присест.
Потом нашёл вторую, точно такую же, и прикончил её следом.
Добыл из ящика мясных закусок и принялся жевать, не разбирая вкуса. Что удивительно, от двух бутылок не случилось и намёка на опьянение, чего не скажешь о подъеме телесных сил и ясности в башке. Вот только в чувствах оставался тягучий горький привкус пережитого.
Чтобы хоть как-то его заглушить, я в сторону выхода из таверны пошёл, оставляя за спиной замолчавшую Елизавету.
Там, в вечерних сумерках под зловещим алым светом заградительного барьера кричали люди, звучали хлопки выстрелов и раздавался хриплый визг непрошеных гостей. Хрустнув шеей и материализовав мачете, я гирькой размахнулся и метнул её в ближайшего из Одержимых. Усиленная и горящая, она оставила в нём вмятину и крепко-накрепко застряла. Проснувшийся в ней Саламандр заворочался и вот его огонь вполне так тварь уродливую жёг.
Пока она, сокрушённая метким броском, в конвульсиях каталась по земле, я несколькими взмахами мачете отсёк ей руки, ноги, а после тремя глубокими движениями вырезал из груди кристалл, как жопку у арбуза.
И даже после этого горький вкус воспоминаний Якова не смылся.
И потому я гирю из туши выдернул, и с душевной болью, с гневом, с состраданием под сердцем, двинулся вперёд.
Ведь вечер и не начинал быть томным.
Глава 11
«Пробивная»
Кто не берётся победить, тот пробует перехитрить.
С первым Одержимым мне просто повезло.
Кто-то из ковбоев Хенвлоу уже успел всадить ему пулю в переносицу, от чего полёт огненной гири он банально не заметил, в виду отсутствия глаз. Как только извлечённый кристалл исчез в хранилище, вместе с мешающим в кармане предыдущим, я рванул навстречу к новой цели и чуть не поплатился.
Выпрыгнувший из-за угла Одержимый по габаритам хоть и уступал своему павшему товарищу, но двигался не в пример быстрее. Его когти пронеслись в сантиметре от моего лица и пришлось делать сальто назад, чтобы увернуться от второй его атаки. Тварь наступала и крутилась, словно бешеный волчок и только бросок гири из неудобной позиции заставил её притормозить свой напор.
От раскалённого стального шара она увернулась и эти выигранные секунды дали мне возможность собраться и встать в боевую стойку. Всю эфирную энергию я направил в скорость и ловкость и теперь мог видеть пляску быстрой
Вращение Одержимого стало выглядеть неспешно, а окружающие звуки стали ниже и превратились в монотонный гул. И двигаясь всего лишь чуть быстрее, я уклонился от одной его лапищи… второй… третьей?!…, и только тогда смог сблизиться, от души рубануть мачете по груди чудовища и…
…сталь жалобно хрустнула и сломалась пополам.
Пришлось уворачиваться уже вблизи, пеняя на то, что не подумал оставить хоть немного эфирной энергии для укрепления лезвия. Отбросив бесполезную рукоятку, я не нашёл ничего лучше, чем при очередном уклонении ещё ускориться, размахнуться и в момент удара перевести эфирку в Силу и Укрепление.
И такой манёвр превзошёл все ожидания.
Кулаком поймав Одержимого на противоходе, я пробил его насквозь, по пути расколов кристалл, в который и метил. Помер монстр мгновенно, но по инерции он всё же увлёк меня в своё вращение, тем самым запустив в полёт. Выскользнув из раны, я впечатался в стену дома и порадовался, что укреплённая эфирная аура уберегла от повреждений.
А вот чему я совершенно не был рад, так это множеству погибших на центральной улице. Десяток разорванных местных валялись на дороге и никакие возведённые за шесть часов моей отключки баррикады, не спасли. Но хотя бы остальные додумались запрятаться в домах и завалить всяким хламом двери с окнами. Периодически из них постреливали по снующим от мертвеца к мертвецу мелким одержимым, но основной движ происходил подальше.
С кое-как парящего ультра-кара семеро ковбоев вели прицельный огонь, зависнув над разрушенными домами. Уж не знаю как, но им удалось поднять в воздух тот самый микроавтобус и даже спилить с него крышу для более удобной стрельбы. Машинка немного вихляла задом, иногда проваливалась на полметра вниз, но со своей задачей быть стрелковой точкой справлялась на ура.
Под ними, меж наиболее заковыристых обломков, сновали Одержимые в тщетных попытках допрыгнуть и неизменно получали пули в лбы, тела и плечи.
Судя по всему, набег произошёл недавно, так как кровь из разорванных тел ещё не успела подсохнуть. Прикинув обстановку, я побежал на выручку к засевшим в домах. Снующие по улице твари хоть и занимались в основном поеданием останков, но к обороняющим всё же пробиться пытались. То одна, то другая тварь, проверяла на прочность торчащие из окон доски и куски мебели, закономерно ловила пастью стальной шарик, падала, восстанавливалась и лезла снова.
Этот порочный круг необходимо было срочно прерывать. Количество воздушных зарядов у нас ограниченное, а новым взяться неоткуда.
И посему первая из тварей получила с разбегу гирей в зубы.
И кто бы что ни говорил, тридцать два килограмма, это тридцать два килограмма. Тем более с усилением и при недюжинной силушке, которую я за последние дни прокачал, гиря разнесла голову Одержимого в брызги. К сожалению, даже такую мелкую и медленную тварь это не убило и пришлось повторять трюк с усилением руки и выковыриванием кристалла из тушки.