Последний сон
Шрифт:
Медленно кивая, Макс соглашался. Где-то в потоке сознания проскакивали подобные выводы, но ему было необходимо услышать их со стороны,
– Ну а что касается разрушений, – доктор выдержал паузу. – Это, я думаю, срабатывает Ваше рацио. Ваши настоящие датчики из настоящего мира передают разуму реальную информацию, чтобы тот показывал все как есть. Возможно, вот этот переход между разными восприятиями реальности выражается у Вас в разрушении. Потому что процесс должен иметь какую-то форму, хоть какую-то. Может это менялись бы цвета или все превращалось бы в абстрактные контуры, вспышки, туннели. Знаете, я даже читал про искусственный интеллект компании Гугл. Так тому, во время обработки фотографий, тоже бывают видения. Результат между полученной информацией
«И программисты являются для него командой психотерапевтов, рассказывающих ИИ что и как» – мысленно пофилософствовал Макс, а вслух спросил:
– То есть все эти опасности мне, как бы, во благо?
– Нечто вроде этого. Оборона вашего сознания от коллапса.
– И это все… проходит или…лечится?
– Скажу вам универсальную отмазку всех специалистов по психике: область неизведанная и неконтролируемая. Никаких юридических гарантий, – они оба усмехнулись. – Но если серьезно, то Ваш случай зовется не иначе как шизофренией.
Это слово заставило Макса замереть. За последние сутки он не единожды пугался, но еще ни разу ужас так сильно не сковывал его тело. Шизофрения. Шизик. Диагноз. Звонок соседей и ты в психушке.
– Извините, что я так прямо, – доктор наклонился поближе к Максу. – Вы, наверное, сразу подумали про психбольницу?
Макс ничего не ответил, и Нонремов откинулся назад в мягкое кресло:
– Так вот направление я Вам давать не буду. Да, все шизофренические симптомы на месте, кроме одного, очень важного. Вы всё осознаете. Вы не считает произошедшее реальным, вам трудно об этом рассказывать, а это как раз признаки здравого ума или, говоря по-медицински – чистого сознания. Ваш случай – это некая уникальная форма депрессии, вызывающая галлюцинации, словно вы идете по границе двух миров: до смерти жены и после. Иногда шагнете не туда – и видите призрака. Моя задача, как специалиста, не столько отпугнуть Вас от неправильного пути, сколько научить возвращаться к ровной ходьбе, понимаете.
Слова доктора Максу очень нравились. Он почувствовал прилив сил, внутреннюю уверенность в правильности плана действий.
– И с чего же мне начать, доктор?
– Вы давно были на могиле жены?
Для Макса всё это находилось в тумане. Он ответил честно:
– После похорон вроде бы не был.
Нонремов встал с кресла и заходил по кабинету:
– Я считаю, что Вам стоит туда наведаться. Пока что триггером выступали знакомые вам обоим места. На кладбище Вы наверняка снова подвергнетесь воспоминаниям и снова у Вас будет видение жены. И я надеюсь, что у Вас случится нечто вроде тюремного свидания. Извините, лучшего сравнения не придумал.
Он остановился и посмотрел на Макса:
– Незнакомая, даже неприятная для вас локация может послужить безопасной комнатой, где будете только Вы и она. Ну это, конечно, если мои теории чего-то стоят.
Макс задумался и не нашел в этом плане ничего плохого.
– Хотите схожу с Вами? – предложил Сергей Осипович. – В сторонке могу погулять, само собой.
– Спасибо, доктор, честное слово спасибо, но я хочу сделать это сам.
Психолог понимающе покивал.
Погост раскинулся на холмах за городом. С самой верхней точки на траве виднелись разбросанные цветные лоскутки участков. Из–за неровностей ландшафта и проходящих сквозь холмы кряжей каких-то линий или секторов у кладбища не соблюдалось. Кто-то лежал на склоне, другой – в яру. Но им уже было неважно, лишь бы покой. Макс не спеша спускался по тропинке, покачивая купленным по дороге букетом.
«Иду на свидание» – абсолютно точно и правдиво резюмировал внутренний голос.
Он шёл по натоптанной полосе посматривая на высокие заборы со стреловидными наконечниками и одинокие, заросшие травой, памятники. С эмалевых овалов на него строго смотрели владельцы могил. Было ощущение, что передвигаешься по архиву, просто ящики у всех разные. Макс думал о некотором виде парадокса, похожим на ситуацию с фотографией в паспорте. Ведь образ
Редко разбросанные деревья шумели на резком ветру, который хозяйничал в степи и почти никогда не угасал. Макс подошёл к очередному скоплению захоронений и задумался. Вновь напряг память. Ну здесь же вроде хоронили. Большое дерево, накатанное пятно, где разворачиваются машины. Черт, как же так.
Макс даже похолодел от крамольной мысли. Его так настигло горе, что некоторые части памяти просто стёрлись. Может он уже не помнит что-то ещё? Зашагал по лабиринту между оградок, читая таблички. Как выглядит памятник он тоже не сумел найти в воспоминаниях. Почему он вообще пришёл именно в эту точку? Вот сейчас память услужливо подсказала: здесь похоронены родители Юли, и Макс был на их могиле только однажды. За несколько лет до их свадьбы произошла трагедия, скорее всего связанная с пищевым отравлением. Деталей, насколько помнил Макс так и не узнали. В один вечер и мужчине и женщине резко поплохело, одновременно. Увезли в больницу, где через несколько часов её отец скончался. Мать пролежала в коме еще неделю и пошла вслед за мужем. Полетела. Грешили то на сметану, то ещё на что-то. Факт был твёрд в своей безжалостности – Юля осталась сиротой. Оставались у неё где-то родственники, но не в этом городе. Однажды, во время визита на кладбище, она сказала, что в конце своего жизненного пути хотела бы лежать рядом с родителями.
Разве мог я похоронить её в ином месте, спрашивал себя Макс, сканируя взглядом одинаковые белые прямоугольники, с информацией и нарисованными гвоздиками. Сердце бешено колотилось от страха, стыда, чувства совершенной ошибки. Поиски, выглядевшие со стороны метаниями заблудившегося в лесу, окончились неудачей, он не нашел искомый клочок земли. Возле того самого большого дерева, служившего ориентиром, лежал кусок спиленного ствола, который мог служить табуретом. Судя по валившимся рядом бутылкам, наверное, еще и столом. Нужно было как-то успокоиться. Макс присел на него и опёрся спиной на широкий ствол. Он думал о недалеком будущем. Что делать дальше. Найти конторы, занимающиеся похоронами, не так уж их много. Обзвонить, поспрашивать, где и когда хоронили такую вот девушку. Да, будет выглядеть, мягко говоря, странно. Подумают, что с головой не в порядке. И будут, в принципе, правы. Переживания утомили Макса гораздо сильнее ходьбы. Солнце пригревало, заставляя зажмурится. В темноте думалось легче, птичьи голоса создавали приятный звуковой фон, ветер не давал телу перегреться. Максим и не заметил, как уснул
Он шёл по степи. Цвел ковыль и холмы казались покрытыми тканью, которую треплет ветер. Извилистая лента грунтовой дороги уходила вниз, и там наверняка раздваивалась. Макс знал, что Юля тоже где-то рядом. Чувствовал. Он обернулся и поискал ее взглядом. Степь выглядела по природному чистой.
– Юля! Юль! – крикнул Макс, озираясь.
– А? Звал меня? – её голос выплыл слева. Секунду назад ее там точно не было, а теперь она медленно, наслаждаясь каждым шагом вышагивала рядом.
– Да потерял тебя. В открытой степи, – улыбнулся Макс. – А это же тут кладбище недалеко да?
– Не надо тебе думать о смерти, – ответила Юля. Спокойно, как ответила бы «Ага. Ты прав»
Макс нахмурился:
– В смысле?
– Не хочу видеть тебя на кладбище.
– Юль ты чего? – Макс даже остановился и обернулся к ней. Никого рядом уже не было.
– Ты звал меня? – раздался теперь голос из–за спины.
Макс резко развернулся и увидел Юлю метрах в двадцати от себя, уходящую вдаль.