Шрифт:
Annotation
Параллельная реальность или иное измерение а люди те же и проблемы те же, да и события почти те же. Собственно, основной тезис в том, что фикалии везде имеют своеобразный запах.
Дуденко Олег Тихонович
Глава 1
Дуденко Олег Тихонович
Последний удар Глава1
ПОСЛЕДНИЙ УДАР
Все тайное, рано или поздно становиться явным.
(поговорка)
Глава 1
Впервые
Вот и сейчас интуиция подсказывала капитану, что убийство это далеко не простое и веревочка, что потянется прямо из этой комнаты, может завести в такие дебри, что выбраться оттуда будет практически невозможно. Даже испарина на лбу выступила.
Зан вытащил из нагрудного кармана идеально белый платок и тщательно вытер лоб. Затем еще раз прошелся по периметру номера, сел на единственный стул и закрыл глаза. Сразу нахлынули воспоминания. Вспомнился Вэн в школьные годы. Тогда они особенно не дружили. Да и вообще в школе и сразу после нее у Вэна было мало друзей. Мало кто хотел общаться с долговязым очкариком, что везде таскает за собой фотоаппарат. Правда, на все вечеринки его регулярно приглашали. Но только собственно именно из-за этого фотоаппарата. Все знали, что лучше Вэна фотоснимки никто не сделает. И на всех гулянках он был словно неодушевленный предмет, который все фиксирует. Некое продолжение своего фотоаппарата. Он не танцевал и не тискался по углам с девчонками и почти не пил, а только фотографировал и фотографировал. Он даже большинство фотографий делал за свои деньги. В их компании несколько раз бросался клич, что мол надо скинуться на фотобумагу и реактивы, но дальше благих намерений дело не заходило. Лично Зан ни разу не дал, ни копейки. Да с какой стати, он прекрасный футболист, красавец, балагур и любимец класса, да очкарик должен быть просто счастлив его фотографировать и считать своим знакомым.
А вот на войне этот с виду тщедушный человек проявился в полной мере. Его репортажи были яркие и живые их читали все: и рядовые, и генералы, и военные, и гражданские. Его статьи и фотоснимки перепечатывали столичные журналы и делали все возможное, чтобы заполучить его в штат. Но он ни за что на свете не хотел променять свою фронтовую газету "Вперед". А ведь сама газета не имела даже постоянного помещения и располагалась в трех грузовиках со стареньким дизельным генератором. Главный редактор был одновременно и водителем, и метранпажем, и механиком. А сец.коры. летали по всему фронту словно почтовые голуби собирая информацию о последних событиях. И Вэн был не просто лучшим, он был настоящей звездой, причем первой величины.
В чем был его успех? Тут все очень просто. Прежде всего, талант, естественно помноженный на трудолюбие. Но самое главное это то, что он писал только о том, что знал наверняка. Он не доверял слухам. И даже рассказы очевидцев неоднократно перепроверял. Ведь хорошо известно, что у каждого человека своя правда. И одно и то же событие, если преподать его под разными углами, можно трактовать по-разному. И потому больше всего на свете Вэн любил писать о том, что видел собственными глазами. И все свои фото он
Ну кто не слышал, что за репортажи с места боев в Черном ущелье он был награжден орденом "Национальная гордость". Но мало кому известно, что за те самые бои он был награжден еще и медалью "За героизм", и что он сам отбил три атаки имперского десанта на высоте 14. Сказать по правде, когда Зан впервые увидел все награды Вэна он едва не вытянулся перед репортером по стойке смирно. Таким набором не каждый гренадер может похвастается. А Вэн хранил все свои награды в простой холщевой сумке и никогда их не одевал. Вот таким он был. Скромным, но ужасно популярным в войсках. Он знал все правдивые новости, а не официальные сводки, и делился этими новостями с солдатами. Считая, что правда есть главное оружие репортера. За это, и еще за похабные анекдоты, которые он коллекционировал и естественно распространял, он был не однократно арестован и однажды судим. Но благодаря всеобщей любви был оправдан. А буквально через день по окопам поползли смешные истории о том, какие отважные вояки служат в комендатуре.
Впервые после школы они встретились на передовой, два года назад, куда Зана занесло одно очень неприятное дело о хищениях со складов. Тогда дело закончилось смертными приговорами для двух офицеров и для одного солдата. И хоть вина их была доказана и не вызывала сомнения, тогда еще будучи лейтенантом военной прокуратуры он сильно переживал. Ведь хищение это было совершено не с целью наживи, а для того чтобы помочь раненым в госпитале. Но в те критические дни вся страна бедствовала, и допускать анархию никак нельзя было. Одну ночь Зану пришлось ночевать в офицерском блиндаже, где ему устроили бойкот. Он лежал и тупо смотрел в бревенчатый потолок и перебирал все варианты, как бы ему отправиться на фронт, причем кем угодно. Да хоть рядовым. Он не услышал, как к нему кто-то подсел и сказал, словно разгадав его невеселые мысли:
– А что ты мог сделать, спустить дело на тормозах? Все правильно, ты честно делал свою работу. Кроме того, приговор вынес не ты, а суд. И пожалуйста, не помышляй о фронте. В прокуратуре позарез нужны такие парни как ты. Знал бы ты, сколько сволочей служит в вашем департаменте.
В первые мгновение Зан не узнал в говорившем своего одноклассника. Единственное, что осталось прежним, это очки. Но глаза и осанка все теперь было другое, теперь перед ним сидел бывалый человек с огромным жизненным опытом и чудовищным грузом чужих бед, что он взвалили на свои хрупкие плечи.
Через несколько минут офицеры извинялись перед Заном, за то, что так грубо его приняли и предлагали выпить "на мировую". Оказывается, простое знакомство со вчерашним "мальчиком для битья" имеет огромные плюсы. В блиндаже всю ночь пили спирт, а рано утром Зана отправили с отчетом в тыл. А еще через час был страшный бой. Именно на этом участке имперские войска готовили прорыв. Было огромное количество убитых и раненных. Среди раненых был и Вэн. Зан стал посещать его в госпитале, и с тех пор у них завязалась настоящая дружба. В редкие моменты их встреч они любили поболтать, и могли проговорить всю ночь, в основном это были разговоры про войну, и моментами казалось, что у обоих и не было другой жизни. И сама мысль о том, что наступит когда-нибудь она, другая жизнь, казалась дикой. Но победа была уже не за горами. И даже некоторые из имперских вояк понимали, что конец близок.
И надо же случиться такой беде, в самом конце войны и что самое обидное далеко от линии фронта. Зан за последние годы увидел и пережил много горя. Но никогда еще не испытывал все это так остро. Он готов был разорвать самого себя на куски, если бы это помогло.
Следователь набрал полную грудь воздуха и с шумом выдохнул, затем поднялся и подошел к трупу. В этот момент все эмоции ушли на задний план, капитан как хорошая охотничья собака стал принюхиваться к воздуху, беря след. "Так, так, с виду все предельно ясно. Шокерский кортик торчит между лопаток - удар профессиональный. Смерть наступила мгновенно. Казалось бы, не мудрствуя лукаво, необходимо поднимать комендантскую роту и прочесывать окрестности в поисках вражеского диверсанта. Но не все так просто. Шокеры имперская элита. Их грязному ремеслу обучают, чуть ли не с пеленок. У них своя философия и свой образ жизни, совершенно отличный от жизни нормального человека. Все их поступки и действия продиктованы этой философией. Для них убийство не просто работа, это священнодействие - ритуал отнятия жизни. И проводить его надо изящно, получая эстетическое наслаждение".