Последний ворон
Шрифт:
– Я Рамсей, сэр, – без нужды представился он. Обри выпрямился, заложив руки за спину, слыша предательский хруст застывших суставов. От холода закружилась голова.
– Да-да... ладно, – раздраженно проворчал он. Обри понимал, что теперь, когда здесь, на пыльной неровной обочине шоссе, встреча наконец состоялась, он должен чувствовать себя в безопасности. Но это ощущение неуловимо убегало от него. Он не забывал, что это люди Питера Шелли. Нужно было следовать простому сценарию: утром лететь в Лондон, затем Роз и Патрик направятся прямо в загородный коттедж Обри... все остальные идеи были нереальны.
– Сэр
– Да?
Через стекло "ауди" можно было разглядеть бледные черты Хайда. Даже будучи не в состоянии пошевелиться от пьянства, он казался грозным... и в то же время напуганным.
Приблизились еще несколько фигур, пять или шесть. Следуя указаниям Шелли и Лондона, Рамсей настойчиво убеждал:
– Мы полностью проинструктированы, сэр Кеннет. Если вам будет угодно выйти из машины, мы ее ликвидируем.
– Что? Ах, да... разумеется.
Один из молодых людей всматривался в тяжело прислонившееся к стеклу лицо Патрика. В одной из двух автомашин слышался звук радио или плеера, создавая в темноте ощущение неподдельной уверенности. Обри внутренне отшатнулся, услышав, как ближе всех стоявший у машины сотрудник шепнул товарищу:
– Хайд – слыхал о нем? Вид неважнецкий, правда? Говорили, был что надо. – И оба сдержанно захихикали. Обри их возненавидел, в том числе за разбуженное ими чувство вины. Что он наделал с Хайдом! Один из молодых людей намеренно быстро распахнул дверцу и подался вперед, готовый подхватить вываливающегося из машины Хайда – рука Патрика мгновенно клещами сжала кисть парня. Тот, не ожидая, вскрикнул от боли. Обри улыбнулся.
– Отвали, сынок. Я тебе не дедушка, – пробормотал Хайд, пьяно выкарабкиваясь из машины. Стоявший рядом с Обри Рамсей возмущенно, а может быть, презрительно, фыркнул. Хайд вытер рот, с силой растер щеки и, хрипло дыша, привалился к "ауди". Двое молодых людей, все еще глупо улыбаясь в свете фар, отошли, как полагали, на безопасное расстояние. Роз вышла через другую дверцу.
Роз... непростительная глупость, подумал Обри, пусть даже она сама на этом настаивала. Не надо было брать ее с собой. Хайд очень рассердился – не из-за ее назойливой опеки, а из-за того, что Обри подверг ее опасности. Хайд почувствовал, что всех троих гонят по длинному рукаву из натянутой на обручи сети, какими ловят водоплавающую дичь. Поворот за поворотом, и так всю дорогу, пока, махая крылышками, не попадут в тупик, где их будет ждать Харрел со своими людьми, уверенный в превосходстве человеческого разума над животными инстинктами.
Мимо, посвечивая фарами и вызывая тревогу, прогромыхал грузовик. Обри, вздрогнув, заторопился. Единственный выход – встречные действия. А это означало задействовать Патрика, опасного и ненадежного Патрика, движимого чувством самосохранения и злобой, держащегося выпивкой. Харрелу будет так легко остановить его... остановить Хайда, одного, в его нынешнем состояния.
Обри не желал руководствоваться холодным расчетом, который еще теплился в глубине сознания. И он тоже был разъярен из-за Кэтрин! Их с Хайдом объединяла только безудержная ярость... и больше ничего, ничего, что можно было бы использовать в качестве оружия самозащиты!
Хайд неохотно
Проходя мимо, услышал, как один из юнцов со смешком заметил:
– ...По этому типу тоскует ванна...
Затем один из них, видно, вспомнив о делах, обратился к Обри.
– Ключи, сэр Кеннет? От "ауди", сэр?.. – И протянул руку.
Послышалось словно протестующее потрескивание радио, и на одной из машин призывно замигали фары.
– Должно быть, Лондон, сэр, – заметил Рамсей.
– Прекрасно. – Он отдал ключи. Молодой человек сказал скорее Рамсею, чем себе:
– Не больше, чем пяток-десяток минут – рядом заброшенный карьер. Там глубоко. Все будет в лучшем виде.
Мои сверстники сказали бы: "Немножко позабавимся", – подумалось Обри.
"Ауди" запрыгала по крутому склону по ту сторону дороги, светом фар вырывая из темноты чахлые кусты, рытвины, лужи. Вздохнув и потерев подбородок, Обри направился через дорогу к мигавшему ему "форду". Тяжело прислонившись к машине, стоял Хайд, на этот раз просто пьяный. Вокруг него, кудахтая и поглаживая, суетилась Роз. Задержавшись на мгновение, он уловил блеск в глазах Хайда.
Мотор "ауди" громко взревел, потом раздался хруст, и машина, скользнув вниз, исчезла из виду. Смех двух молодых людей лишний раз подтверждал, что даже нынешнее положение Хайда было куда лучше такой ужасной гибели! Роз свирепо смотрела на него. Ее бессвязный, отрывочный, смятенный рассказ о том, что произошло в гараже в Пешаваре, был упреком ему. Она рассчитывала на хорошо подготовленное сафари, не думала об опасности...
...Вместо этого увидела темные глубины души Патрика... те самые мрачные глубины, от которых, возможно, многое теперь будет зависеть.
Хайд не спускал с него глаз. Освободиться от чувства вины, по-прежнему рассматривать Патрика как подчиненного ему сотрудника, а не как безнадежного больного стоило большого труда. Обри поежился от ветра. Состояние Хайда колебалось между обмороком и несдерживаемой агрессивностью. Обри видел, что желание разделаться с Харрелом не уступало у Хайда стремлению спастись от преследования.
Если Патрик не способен на длительные, дающие отдачу усилия, никто из них троих ни за что не избежит опасности. Он хотел сказать об этом Роз, но не успел открыть рта – к счастью, его остановил голос Рамсея. Тот увлек его в сторону.
– Сэр Кеннет, прямая дальняя связь.
– Да-да, – ответил он, пробегая мимо Хайда и Роз. Нырнув в распахнутую дверцу "гранады", схватил протянутую ему трубку. Стекло передней дверцы заслоняла спина Хайда. На обочине, словно брошенная газонокосилка, из травы торчала небольшая круглая антенна. Спутник обеспечивал надежную связь с Лондоном. Он вдруг почувствовал слабость и дрожь в руках, словно долго бежал. Вспомнил, почему крайне важно получить связь с Лондоном.
– Да, Питер, слушаю. Что нового?