Последний выбор
Шрифт:
Лёг на топчан и постепенно задремал — переходы довольно сильно выматывают и сбивают биологические часы. Небиологические у меня отобрали, так что не знаю, как долго проспал. За окошком ещё было темно. Разбудили меня тюремщики, так же молча, без объяснений, сопроводившие в кабинет, усадившие на стул и вставшие рядом. С намёком, что лучше бы мне сидеть смирно. Вскоре в кабинет вошёл
— Какова цель вашей диверсии? — наконец, разродился балахон.
Представиться или поинтересоваться моей личностью он не снизошёл, а значит, это вряд ли полицейское расследование. Просто спектакль какой-то. Что, разумеется, вовсе не исключает его печального финала лично для меня.
— Цель чего? — переспросил я, чтобы не молчать.
Может, за молчание мне по голове треснут, я не хочу.
— Диверсии. Вы разбирали мораториум Библиотеки. Наличие специальных инструментов подтверждает, что это было намеренное и заранее подготовленное деяние.
— Нельзя сломать то, что и так не работало. Там птичьи гнезда старше меня на вид.
— То есть, вы признаете, что ваши действия были намеренными?
— Чёрта с два. Я ничего не признаю.
— Ваше признание не является обязательным, — сказал балахон, — оно влияет лишь на вашу участь. Сам факт преступления установлен с достаточной достоверностью.
— Тогда какого хера я тут делаю?
Вопрос проигнорировали.
— Кто направил вас к нашему мораториуму?
— Руководитель Конгрегации Центра, — я решил, что эта информация мне никак не повредит, но, похоже, ошибся.
— Вы признаете, что действовали в сговоре с отступниками?
— С кем? В первый раз слышу.
— Только что признались и теперь отрицаете?
— Не знаю никаких «отступников».
— Конгрегация выступила против пришествия Искупителя и тем поставила себя вне Церкви. Их цели кощунственны и безумны.
— Не в курсе, мужик, извини, — я развёл руками, но двое стоящих сзади схватили меня за локти, как будто испугались, что я сейчас замашу ими и улечу.
— Ваша осведомлённость об их целях не имеет значения. Ваша связь с отступниками доказана.
Я промолчал. Моё мнение тут, похоже, ни на что не влияет.
— Насколько сильно повреждён их мораториум?
— Понятия не имею. Я не специалист.
— Но вы собирались его починить?
— Эй, — решил уйти в отказ я, — меня просто наняли снять деталь!
— Вы врёте, — покачал капюшоном балахон. Лица его я до сих пор не разглядел. — Мы знаем, кто вы.
— И кто же я?
— Вы — механик с волантера. Вас зовут Сергей, позывной «Зелёный». Именно вы восстановили волантер и именно вы отец одного из потенциальных Искупителей.
— Чего? — поразился я.
Ладно, про дирижабль, который они называют «волантером», узнать несложно. В Чёрном Городе мы засветились, как лампочки. Но отец потенциального… что за херь? Ну, мало ли, странноватый у нас мальчик. Подумаешь, Настя там что-то разглядела синим глазом, но Искупитель?
— Значит, — продолжал балахон, — вы имеете как достаточную
— Какой, нахрен, мотив?
— Как любящий отец, — терпеливо разъяснил он, — вы не хотите, чтобы ваш сын стал Искупителем. Эгоистическая, но по-человечески понятная позиция. Что, разумеется, не оправдывает вашего предательства интересов Мультиверсума, сотрудничества с отступниками и попытки диверсии.
— Какой, в жопу, диверсии? — не выдержал я. — Ваш мораториум лет сто как не работает!
— Диверсия не в том, что вы разобрали наш мораториум, а в том, что собрались восстановить мораториум отступников, позволив им продолжить отвратительные деяния. И то, что вы отец потенциального Искупителя, вас не оправдывает.
— Да с чего вы взяли, что мой сын…
— Не надо кричать! — перебил меня балахон. Стоящие за стулом ребята положили каменные руки мне на плечи. — Бессмысленно отрицать очевидное. Примерно год назад Хранители переместили развоплощённую сущность одного из них из вашей жены в её плод. Глупо делать вид, что вам это неизвестно, поскольку они сделали это в вашем присутствии и по вашей прямой просьбе. Примите последствия этого выбора!
— Да я… — стоящие за стулом стиснули мне плечи стальными пальцами, и я понял, что перебивать монологи балахона не следует. Он уже всё решил, моё дело — весь этот бред выслушать.
— Таким образом, мной достоверно установлено, что вы имели мотив, возможность и прямое намерение. Ваши действия свидетельствуют против вас. Ваша виновность не вызывает сомнений. Приговор будет рассмотрен и оглашён позже. Уведите!
Я не стал протестовать за очевидной бессмысленностью этого. Никто тут не собирался меня выслушивать. Отвели в камеру, заперли большой железный замок большим железным ключом и ушли. За окном уже рассветало. Интересно, что полагается за кощунственную диверсию путём починки поломанного? Если сожжение на костре, то, надеюсь, дрова будут сухими. От дыма у меня в носу свербит, а безудержно чихающий казнимый выглядит несолидно.
Глава 3. Артём. «Дом наизнанку»
Олег встретил нас радостно, хотя Ольги забавно стеснялся.
— Что вам предложить, Ольга Павловна? — суетился он. — Чая? Пирожков? Больше ничего нет по позднему времени, не взыщите.
— Не волнуйтесь вы так, Олег! Я вам больше не начальство, а вы не транспортный оператор! — рассмеялась она.
— И вы не считаете меня дезертиром? Я ведь не вернулся в Коммуну после гибели группы.
— С тех пор много всего случилось. Я вот даже его больше дезертиром не считаю… — Ольга махнула рукой в мою сторону. — А кое-кто уже не прочь назвать этим словом меня.
— Рад, что вы перестали быть столь… догматичны. Вам, Ольга Павловна, полезно посмотреть на проблемы с другой стороны. Увидеть другие правды… — Олег принёс с кухни общежития горячий чайник. — Что привело вас в Библиотеку? Здесь слишком академично и недостаточно динамично для людей вашего склада.
— Мы тут за деталями к… — я заткнулся, получив под столом болезненный пинок по щиколотке.
— У нас много вопросов к вам, Олег, — бархатным голосом сказала моя бывшая, — и вопросы эти самого академического свойства, поверьте!