Последняя Арена 2
Шрифт:
— Только что. Какой-то нелегал. Убил троих и повредил одну машину.
— Он один был? С ним справились?
— Да. Взорвали голову. Ночью ещё одно нападение было, но там без происшествий. Снайпер снял.
— А выезд из города нормально прошел?
— Патруль пропустил. Точнее то, что осталось от патруля.
— Ещё бы не пропустил, — хохотнул полковник. — С ними всё-таки Столыпин.
— Почему он поехал? Ты же понимаешь, что он бы не оставил город?
— Лен, смирись. Нет больше Москвы. И власти никакой нет. Кто мог предположить, что самый населенный город превратился в это? Трусы и дезертиры! —
— Вить, люди хотят защищать себя и свои семьи. Какое им дело до правительства, если никто не обеспечит безопасность их женам и детям? А бунты на юго-востоке? Зачем нужно было перекрывать выезд из города?
— Чтобы люди не уезжали и не превращались в ходячее оружие.
— Так, может, люди и должны стать им? Мобы становятся сильнее. С завтрашнего дня уже никого меньше третьего уровня встречаться не будет. А что против таких монстров сможет сделать игрок с пятым уровнем и с пятью знаками силы? Вот люди и пытаются бежать, чтобы хоть как-то развиться. Ты же понимаешь, что твои сослуживцы почти всё забирают себе.
— Это для общего блага.
— Да нет общего блага, — повысила голос Лена. — Нет его! Есть только испуганные люди, которые боятся умереть. Сколько людей осталось в Москве? Миллион? И сколько из них достигли хотя бы десятого уровня? Десять тысяч? Пять? А сколько среди них тех, кто перевалил за двадцатый и при этом не уничтожил ни одного монстра? Почему какой-то один нелегал может расправиться с целой ротой солдат? И к кому примкнут люди: к офицерам, которые не смогут их защитить и которые отбирают у них последнее, или к этому нелегалу?
— Давай без эмоций. Тебя с каких пор начали волновать другие люди? Не отвечай! Похер теперь на других. Теперь будем заботиться только о себе и своей семье.
— Не получится. В колонне пятьдесят девять машин. Четыреста человек состава с семьями. И где они будут размещаться? Ты про это подумал?
Я, делая глоток кофе из термоса, поперхнулся.
— Чего такое, Андрюшка? — спросил дядя Ермолай, по-отечески хлопая меня по спине.
— Ты знал, что в колонне будет пару тысяч человек? — прикинул я.
— Сколько? — выкатил глаза караульный.
— Только Лене не пиши. Я думал, что ты всё слышишь.
— Тут ветра нет, — посетовал вечный постовой. — Я, значится, только на улице всё слышу. А две тысячи — оно многовато будет. У нас-то дворов тридцать одна штука. А в моем старом домишке и десять человек разместиться не смогут. Это у Михалыча домина знатный, а у нас так, — он махнул рукой, — одно слово.
— Думаю, Стоменов учел этот момент. Не мог не учесть.
К половине десятого утра БТР замедлился. Я услышал звук открывающегося люка: полковник, видимо, выглянул на улицу. Уже подумал, что приехали и потянулся к двери, как она сама открылась. В проходе показался незнакомый человек, но по чертам лица я сразу же признал отпрыска четы Стоменовых. Бронежилет на широких плечах казался игрушечным по сравнению с остальным телом. Массивный подбородок слегка выпирал. Под глазом красовался здоровенный фингал.
— Гвардии майор Стоменов, Олег или Стоун, — представился он, заскакивая в машину. К нам потянулась лопатообразная ладонь. БТР тронулся.
— Дядька Ермолай, — степенно представился караульный.
— Дядька? — вскинул брови сын полковника.
— Я, значится, и твоему бате в отцы горжусь. Чегой-то ходишь такой красивый? Мобы задели, али от кого оплеуху словил? — спросил постовой с ухмылкой. — Ты чего зенками хлопаешь? Не видел, как люди молодеют из-за системы?
— Э, видел, — потерялся от такого напора майор.
— А мамку-то разглядел свою?
— Нет, — он вопросительно уставился на бывшего старика.
— Удивишься, сынок, когда увидишь. Очень удивишься. А это, значится, Андрюшка, — дядька Ермолай показал на меня.
— Фрол, — сказал я. Моя ладонь утонула в лапе.
— Нормально вы уровни подняли, — оценил Стоун. — Курите-нет? — он протянул пачку. Караульный тут же вытащил пару сигарет, но майор махнул рукой. — Забирай всю.
— До колонны далеко? — спросил я, разглядывая нового знакомого. Пятнадцатый уровень. Я-то думал, что у такого человек, который приближен к власти, будет хотя бы восемнадцатый. Хотя нечему удивляться: мобов мало, а людей много.
— Да до головной машины с километр.
— А чегой вы к нам-то собрались? — с недовольством в голосе спросил дядька Ермолай.
— Жить хотим, вот и собрались, — прорычал майор.
— В Москве так плохо сейчас? — удивился караульный. — У вас же там и армия, и людей много, и еды.
— Если бы люди объединились, было бы хорошо. Но такого и в помине нет. И безопасных мест не осталось. Их вообще теперь нигде нет. И от столицы лучше держаться подальше. Остались точки, которые ещё держат военные, но это небольшие очаги сопротивления. Скоро и их не будет. У нас половина состава с одной-двумя жизнями ходит. Нелегалы вылавливают и убивают всех, до кого могут дотянуться. И нигде не спрячешься. Вы про метро-два слышали?
— Думал, это миф, — сказал я.
— Ага. И сейчас по этому мифу бродят нелегалы. Только вчера ворвалась толпа, проникла в закрытые бункеры и обнулила часть командования. Так что нет больше Москвы, — повторил за отцом Стоун.
— А жить-то вы где собираетесь? — спросил дядька Ермолай. — У нас домов на всех не хватит.
— Насчет этого не волнуйтесь. Мама... э... Елена Викторовна говорила, что у вас только один нормальный дом. Он остается за вами. Никто на него не претендует. Ну, может, детишек разместим, если согласитесь. У нас и груднички есть. В общем, нам главное, чтобы место пустое было, чтобы рядом никого не было, и чтобы деревья были. Сейчас потеплело, но всё равно нужно отапливать палатки.
— Ну с этим проблем не будет, — заверил караульный.
БТР резко остановился.
— Выходим! — отдал приказ майор.
Я выбрался на улицу и вдохнул полной грудью. В нос сразу же ударил запах выхлопных газов.
Чего я ожидал? Сперва думал, что будет небольшая колонна: один-два Урала, пару-тройку нив и всё. Потом, когда узнал о количестве машин, представил что-то более значимое. Теперь же мои представления разлетелись в пух и прах.
Колонна... Её хвост уходил куда-то за горизонт. Техника стояла в три ряда и полностью загораживала всю дорогу. Я разглядел десятки затонированных автобусов, обшитых дополнительным металлом и затянутых сеткой-рабицей. Вокруг них патрулировали бойцы в масках с автоматами наперевес. На каждой крыше лежало ещё по четыре человека с винтовками. Догадался, что внутри размещаются женщины и дети.