Последняя из рода Леер - 1
Шрифт:
Дракон потянулся было следом, словно прося о новой ласке, а затем гордо отвернулся, совсем, как его хозяин.
– - Ты ему понравилась, -- заметил наследник, обернувшись.
Я отступила обратно к костру, а он, как ни в чем ни бывало натянул рубашку и занялся кроликом.
– - А мой, -- все же решилась спросить я, -- он тоже... активный?
– - Тебя это пугает?
– - А разве не должно?
– - Это зависит от того, с какой стороны ты смотришь, и что в итоге хочешь получить.
– - А если я ничего не хочу?
– - Все чего-то хотят, -- возразил наследник.
– -
– - Ты говорил о желаниях, -- напомнила я, когда мы на пару разделались с кроликом, и я передала ему кружку с крепким, ароматным чаем из трав.
– - Нет, это ты говорила о желаниях и о своих страхах. Почему тебя так пугает твой дракон?
– - Потому что я знаю о цветах. Твой -- черный, как у всех адеонцев, у людей яркие цвета, у эльфов белый, у гномов -- коричневый, у дриад -- темно-зеленый, а серебристый у побратимов. Но я не побратим.
– - Это не так, -- возразил он.
– - Почему?
Да, настало время откровений, и мы оба это понимали. Но вместо прямого ответа он заговорил совсем о другом:
– - Ты помнишь последнюю Великую войну? С чего она началась?
– - Смутно, -- пришлось признаться мне.
– - История никогда не была мим любимым предметом.
– - Когда последний Повелитель выбрал себе жену, все отговаривали его. Невеста была побратимом, но не прошла инициацию. У нее не было пары. Но тогда были другие времена, все думали, что ее пара еще не родилась. Впрочем, если бы даже весь мир был против, и причины были бы куда серьезнее, он бы все равно сделал это, наплевав на всех и вся, -- горько усмехнулся наследник.
В его словах, голосе мне послышалось столько боли, словно мне самой ее причинили, что в душе зародилось странное, совершенно неуместное желание обнять, утешить его. Безумие.
– - Брак состоялся и на какое-то время все решили, что каприз повелителя был правильным. Страна процветала, нежность, кротость и доброта юной повелительницы смягчали буйный нрав ее супруга. Макс говорил, что то были хорошие времена, как штиль на море, покой, тишина, счастье.
– - Когда же все сломалось?
– - не сказала, но прошептала я.
– - В тот день, когда повелитель встречал делегацию из дружественного, союзного нам государства, среди которых были наследник и наследница Тринона.
– - Моя мать и...
– - Твой дядя, который только-только прошел церемонию коронации, надев венец высшей власти. Никто не мог предположить, что такое возможно, что коронация разрушит врожденную защиту наследников Тринона, что именно она начнет процесс инициации и укажет на того, а точнее на ту, что родилась его парой. Это была моя мать. И в тот день, когда мой отец встречал их, его брак рухнул. Тогда все началось, тогда же закончился покой.
– - Он знал? Твой отец.
– - Поначалу нет. Никто не знал. Только моя мать и ее побратим. Этой связи нельзя сопротивляться, противостоять, разорвать, не чувствовать. Легче, когда побратимы однополы. Тогда ты находишь в своей паре друга, опору, брата, часть себя. А разнополые становятся смыслом жизни друг для друга, дыханием друг друга, желание, страсть, обладание и глубочайшая любовь -- это все про них. Любовь сравнимая только с гневом и ревностью повелителя. Он не желал отпускать ее, злился, угрожал, шантажировал... Однажды я видел их ссору, если это можно было так назвать.
В его голосе снова проскользнули нотки боли, и мне совсем не захотелось слушать, что было дальше, но попросить остановиться я не решилась. Ему нужно было выговориться, а мне... мне хотелось оглохнуть ненадолго.
– - Он не кричал, но в каждой фразе звучала угроза, не бил, но каждое его прикосновение оставляло на нежной коже матери багровые синяки, как и его поцелуи, не ласки -- насилие. Меня в тот момент словно парализовало. Я не мог даже пальцем пошевелить, чтобы защитить ее, чтобы помешать ему насиловать мою мать. Это не был страх, не было удивление, я ведь знал, что что-то происходит, что отец стал злым и почти неуправляемым, я знал, что это уже далеко не мой отец, но увидеть все это... его жестокость к той, кого он, казалось, любит...
– - Сколько тебе было?
– - Двенадцать. Но едва ли этот факт может оправдать ту мою слабость. И ее слезы потом, когда отец ушел, бросив ее на столе в разорванном платье. Я ведь не подошел к ней, не утешил, я просто сбежал...
– - Вряд ли ей бы стало легче, узнай она, что ты все видел. Быть может, это бы окончательно ее сломало.
– - Она сбежала той же ночью. Я не виню, хотя отец потом очень долго вдалбливал мне в голову, какая она ничтожная тварь. Что не любила меня.
– - И ты поверил?
– - Почти. Повелитель умел убеждать, как и наказывать за вымышленные ошибки. Он думал, что она сбежала к нему -- к своему побратиму и, не считаясь ни с кем и ни с чем, начал войну. Два великих народа, так тесно переплетенных между собой стали методично уничтожать друг друга. Это была просто бойня, брат шел на брата, друг на друга, отец на сына. Два великих народа едва не погубили друг друга.
– - Что же их остановило?
– - Двое. Наследница погибающего в крови Тринона и первый Ведущий внутреннего круга. Она пожертвовала собой, чтобы остановить своего брата, он -- чтобы остановить повелителя. Когда все зашло настолько далеко, что весь наш мир был готов обрушиться в бездну, пришли они. Держась за руки. Он держал на руках младенца. Свою дочь. У них было только одно требование -- защита для нее в обмен на способ все прекратить. Хочешь знать, как звали ту девочку?
Я и так знала, но легче почему-то от этого не было. Он давно умолк, а я все молчала и молчала, слушая тишину. В голове было пусто, ни одной мысли, только холод и тишина. Я знала, что он сказал правду, но в глубине души не могла поверить. Много лет я думала, что мои родители подлые, никчемные люди, о которых не стоит даже вспоминать. Так было легче для меня смириться с той ненужностью, с той несправедливостью, с той болью брошенного ребенка. А теперь...
– - Постой, но это не может быть правдой!
– - внезапно осознав очевидное, воскликнула я.
– - Я не могу быть последней из рода Леер. Я -- человек. Это какая-то ошибка, какая-то чудовищная ошибка!